Люди легенд

— А обстановку в районе нужно и можно оздоровить. Хирургическим путем, конечно. Будем поодиночке уничтожать небольшие немецкие гарнизоны и прочно становиться в освобожденных деревнях на постой. Первой такой деревней определяю Красное Щекино. Выход сегодня, — Герман посмотрел на часы, — в девятнадцать ноль–ноль. Прошу подготовить людей.

Когда Герман повернулся и ушел, Ситдиков, первым поднявшийся от костра, восхищенно воскликнул:

— Ну и голова! Цены нет! Ведь это он все заранее взвесил и решил.

У Александра Викторовича действительно была светлая, умная голова. Но Ситдиков, говоря «цены нет», несколько, так сказать, «уклонился от истины». Гитлеровцы, взбешенные дерзкими операциями партизан 3–й бригады (в октябре под откос уже полетели первые немецкие эшелоны), «оценили» голову Германа в 400 тысяч марок, а за доставку в гестапо живого комбрига дополнительно обещали хутор, две коровы и лошадь.

Ноябрь и декабрь 1942 года, всю зиму и весну 1943 года германовцы провели в непрерывных походах, базируясь не в лесах, а в деревнях, из которых с боями изгонялись оккупанты. Отряды партизан ночью совершали стремительные марши (иногда по 40–50 километров) и появлялись в самых неожиданных для врага местах Порховского, Славковского, Пожеревицкого, Новоржевского и других безлесных районов. Неотвратимые удары, быстрый отход до прибытия крупных вражеских сил, умение рассредоточиться на мелкие группы, а в нужный момент по радиоприказу собраться в кулак создали германовцам славу неуловимых «ночных призраков».

Тактика гибкого маневра, девиз Германа «Искать, преследовать и истреблять врага!» нашли единодушную и самоотверженную поддержку местных жителей. Они пополнили ряды бригады, численность которой к первомайскому празднику 1943 года достигла почти 2 тысяч человек. Каждый четвертый партизан был коммунистом.

Это была большая сила. И направляла ее рука талантливого мастера партизанской войны. Действия Германа отличали то хитрость, то дерзость, то безудержная удаль. Еще не успели прийти в себя фашисты от мощного ночного взрыва на железной дороге у Порхова (диверсия была совершена буквально под носом у крупного фашистского гарнизона), как телеграф принес в штаб 16–й немецкой армии новую неприятную весть. С помощью ложного маневра Герману удалось вывести из-под двухстороннего удара из деревни Памжино один из своих отрядов. Более того, он столкнул лбами два вражеских батальона. Каратели в течение двух часов обстреливали друг друга.

Стоустая молва, во много раз увеличивая численность 3–й бригады, сеяла страх не только среди полицаев и старост, но и в подразделениях фашистских регулярных войск. Был случай, когда при нападении партизан на немецкий гарнизон в деревне Скуратово «солдаты фюрера», не приняв боя, покинули негостеприимное селение в исподнем белье. В другой раз, на большаке Выбор — Остров, случился обрыв проволочной связи. В воронцовском гарнизоне кто-то пустил слух: «Связь порвали партизаны, они движутся на поселок». Струсивший комендант гарнизона приказал открыть артиллерийский огонь по предполагаемому маршруту бригады. Семьдесят снарядов разорвалось на большаке и в кустарнике вблизи него. Были убиты… один полицай и его лошадь, случайно оказавшиеся в зоне обстрела.

«Оздоровляя» обстановку в районе боевых действий бригады, Герман никогда не забывал об основной задаче, поставленной перед соединением. Фронт чувствовал руку партизанского комбрига на вражеских коммуникациях. Когда в начале февраля 1943 года завершалось сражение по ликвидации демьянского плацдарма, 3–я бригада нанесла ощутимый удар противнику в оперативном тылу 16–й немецкой армии. В ночь на 8 февраля германовцы совершили внезапное нападение на железную дорогу, связывающую две важнейшие магистрали — Витебскую и Варшавскую. Отряд Ситдикова в 0 часов 45 минут, стремительной атакой сбив охранение на станции Подсевы, ворвался на железнодорожное полотно. Партизаны уничтожили телеграф, семафоры, входные и выходные стрелки, сожгли ремонтные мастерские и здание вокзала. Одновременно с разгромом станции был сделан налет на железнодорожный мост через реку Узу. Подрывники из отряда Григория Быкова перебили всех до единого часовых и патрульных, спокойно расположились у гранитных опор моста и взорвали его по всем правилам партизанской науки.

Дорогу на участке Дно — Псков фашистам пришлось закрыть на три дня. На узловых станциях скопились эшелоны. На это и рассчитывал штаб Северо–Западного фронта. 10 февраля над Псковом, Порховом и Дном появились советские бомбардировщики. Они превратили в груду обломков сотни вагонов с вооружением и боеприпасами.

Гремят взрывы на дорогах, а Герман недоволен. Склонившись над картой, он спрашивает Крылова:

— Почему вот здесь и вот тут остались целы мосты?

— Александр Викторович, так ведь распутица! Не удалось ребятам пробраться туда.

— Не удалось или не умеют?

— И то и другое.

— Так вот, в этом другом виноваты мы с вами, Иван Васильевич. Учить людей надо.