Люди легенд. Выпуск первый

Осенью 1941 года партизанская бригада Васильева и Орлова стала главной военной силой Партизанского края. Словно ручейки в большую реку, влились в нее прежде разрозненные отряды. И сейчас, спустя год, она несла на своих плечах основную тяжесть боев с карателями. Но обстановка к августу 1942 года изменилась. Фронт требовал от партизанских бригад и отрядов смелых действий на всей оккупированной территории Ленинградской области, и особенно на коммуникациях. В новых условиях было бы непростительно на длительное время приковывать значительные партизанские силы к одному, даже весьма важному, району.

Герман понимал это, как никто другой. Получив от Васильева указания оборонять северо–западный сектор края, он с ходу вводит отряды 3–й бригады в бой. Отбивая яростные атаки карателей в районе деревни Вязовки, комбриг-3 бросает в дерзкие вылазки отряд Пахомова и пулеметную группу Лебедева. Умело применяя тактику засад, бойцы захватывают трофеи, пленных.

— Меньше обороняться, больше нападать, — требует комбриг от своего штаба и командиров отрядов. Для многих партизанских вожаков девизом становятся слова донесения Германа Васильеву: «Иду на риск. Снимаю всех с обороны. Наступаю».

20 августа Герман радиограммой доносит оперативной группе руководства партизанским движением:

«Бригада дерется с 9. VIII ежедневно. В боях убито солдат и офицеров 570. Подбито танков — 5, из них 1 сожжен. Уничтожено 11 пулеметных точек. По документам убитых выявлено: дерется против нас 4–й заградительный полк и бронетанковая часть».

Большие потери были и у защитников края. Ленинградский штаб партизанского движения приказывает рассредоточиться отрядам, участвовавшим в последнем сражении за «лесную республику». Герман по частям выводит бригаду в Стругокрасненский район, к важнейшим коммуникациям гитлеровцев. Разведчики доносят: район кишит войсками, почти в каждой деревне размещен немецкий гарнизон.

Измученные беспрерывными трехнедельными боями, партизаны не имеют возможности передохнуть, собраться с силами. Лес, где разместилась бригада, блокирован. В отрядах на исходе провиант, взрывчатка, много раненых. В строю всего лишь две сотни людей.

— Здесь оставаться нельзя, — говорит Герман Исаеву. — Погубим народ. А уж если погибать, так лучше в бою.

Комиссар разделяет точку зрения комбрига. Вновь звучит команда: «В ружье!».

И бойцы, усталые и голодные, идут снова в бой. Кольцо вражеского окружения удается прорвать. После изнурительного ночного перехода бригада обосновалась в болотистых лесах северо–западнее Порхова.

…Тягуче уходит время. Вот уже третий день ожидают партизаны самолеты с грузом. А самолетов нет. Вчера утром комиссар бригады разделил рюмкой последний запас горохового супа–пюре. Еду выдали только раненым. Здоровые бойцы — на «подножном корму». Пуст октябрьский лес. Пусты и желудки партизан.

Весь день сегодня брызгал мелкий противный дождь. Под вечер он немного угомонился, но дождевые вихри нет-нет да и ударят по сидящим у костров бойцам. Жмутся к огню люди.

У штабного костра группа командиров. Разговаривают. Обсуждают создавшуюся обстановку. Герман в ватнике и в любимой им кавалерийской фуражке стоит поблизости. Попыхивая трубкой, прислушивается. У костра кто‑то предлагает:

— Уйти в Пустошкинские и Невельские леса нужно. Силенок у нас маловато, а карателей здесь полно. Что мы, привязаны что ли к ленинградской земле? Окрепнем — вернемся.

Герман вмешивается, с негодованием отвергает это предложение :

— Мы не должны забывать, что мы — ленинградские партизаны. На нас Родина возложила одну из почетнейших задач — защиту города Ленина. Нет для нас более священной обязанности. Немцы очень бы хотели, чтобы мы ушли отсюда. Но мы не уйдем! Мы будем драться до последнего, но нашему долгу перед городом Ленина не изменим!

Резкие слова Германа взбудоражили людей. Заговорили сразу несколько человек:

— Прав комбриг, нам нельзя из Ленинградской области уходить.

— Эх, побольше бы людей, да и район бы другой!

Последнее восклицание принадлежит Ивану Васильевичу Крылову, новому начальнику штаба бригады.

И опять говорит Герман. Речь его по–прежнему горяча, но он уже, как всегда, собран, хладнокровен:

— Да! Хорошо бы побольше иметь бойцов в отрядах. Это правда. Но я верю и знаю: придут к нам люди. Но придут лишь тогда, когда мы не будем привязаны к лесным лагерям. И вот здесь наш уважаемый Иван Васильевич неправ. Тяжело нам сейчас, и все равно нельзя трехцветным карандашом обводить на карте «свой район», «свой край». Поступать так — это мыслить масштабами сорок первого года. От этого пора отвыкать. Помните, как Ватутин давал наказ Литвиненко: маневр и еще раз маневр. Вот наша тактика! А повяните знаменитое «подпалыв и тикай»?

Комбриг на секунду умолк, оглядел повеселевшие лица своих помощников и уже спокойнее продолжал: