Люди легенд. Выпуск первый

На счету отряда десятки пущенных под откос эшелонов, взорванных мостов, складов с горючим, сотни убитых фашистских солдат. Партизаны нагнали на фашистов панический страх. В руки Грабчака попало донесение начальника олевского гарнизона генерала Неймара своему берлинскому начальству. Эта бумага походила больше на жалобу, чем на воинский рапорт. Гитлеровец проклинал свою долю, жаловался на партизан, что они «окружили Олевск», что «выходить из города ни днем, ни ночью невозможно», что «только за сутки партизаны вывели из строя 7 паровозов, большое количество вагонов». Фашистский генерал сетовал на то, что партизаны «хорошо осведомлены, подслушивают все телефонные переговоры».

Причитания фашиста доставили Андрею немало веселых и радостных минут. Но своим ребятам он сказал, чтоб носы не задирали, героями себя не считали.

— Какие же мы герои, если тот орешек раскусить не можем.

Орешек — это Олевский железнодорожный мост через Уброть. Давно горит у Грабчака на него зуб, но подобраться к мосту нет никакой возможности. Пуще глаза охраняют его фашисты.

Левый берег у моста низкий и открытый. По нему фашисты сделали высокую земляную насыпь и на каждом шагу выставили круглосуточные посты. Правый берег высокий. К нему подступал лес, фашисты начисто вырубили его, не оставив и кустика. Ночью территория моста освещается десятком прожекторов, оглашается лаем сторожевых собак. Кругом — минные поля. Гарнизон моста, с тех пор как появились партизаны, увеличился в несколько раз. Короче говоря, подобраться к мосту невозможно.

Но и оставлять мост невредимым тоже нельзя. Диверсии на линии, хотя и доставляли немцам много хлопот, не решали задачу. Фашисты быстро устраняли повреждения и опять гнали к фронту эшелон за эшелоном.

После долгих и безуспешных поисков Андрей набрел, кажется, на правильную мысль. Ему вспомнилось, что речные пароходы в половодье, проходя под мостом, опускают радиомачту, чтобы не задеть ею о станину.

«А что если построить плот, установить на нем мачту, заряд и пустить по течению? Ведь это же здорово!» — подумал Грабчак. Он уже ясно видел, как плот подплывает к мосту, мачта ударяется о ферму, раздается взрыв, и мост летит.

В глубочайшей тайне Андрей вместе с радистом Володей Седашевым разработали чертежи, обдумали все. Не предусмотрели лишь одного — течения Уброти. А начинать надо было именно с этого. Уброть в районе моста течет вкривь и вкось, и плот прибило бы к берегу далеко от цели.

«Раз с плотом вышла осечка, установим заряд на поезде», — решил Грабчак. Но где взять поезд? Захватить у немцев невозможно. Они стали умнее и в последнее время прекратили ночное движение. Днем же захватывать поезд — дело слишком рискованное. Решили построить свой, партизанский «экспресс». Закипела работа. В Олевском лесу был развернут вагоностроительный завод. Название, может быть, громкое, но точное. Задымила кузница, заработал столярный цех. Мастеров, настоящих умельцев среди партизан нашлось с избытком.

На волах в лес с полустанка Пояски были доставлены 120–сильный двигатель и четыре узкоколейных ската.

Партизанский кузнец дед Еримеев сделал из узкоколейных скатов ширококолейные, приделал к ним раму, на раме установил двигатель. Получилась самоходная платформа. Завели мотор. Работает.

Дело стало за зарядом. Где взять столько тола, чтобы взорвать такую стальную махину? Собрать у всех групп? Тогда нужно надолго прекратить всякие диверсионные операции.

«Хорошо бы авиабомбу достать!» Кто подал эту мысль, Андрей не помнит, но за нее немедленно ухватились.

Группа под руководством Квитинского в поисках неразорвавшихся авиабомб обшарила всю округу, и лишь за двести километров от Олевска бомбы были найдены.

Андрей знал, кому поручить такое сложное задание. Не встречал он более находчивого и сметливого бойца, чем Квитинский. Впоследствии, когда нужно было назвать самого достойного из партизан для представления к званию Героя Советского Союза, Андрей, не задумываясь, назвал Вячеслава Антоновича Квитинского, или просто Славу, лучшего партизанского бойца.

Неказистая, топорная, но крепкая и надежная платформа–торпеда наконец стояла готовая в путь. Осталось определить подходящее время, доставить платформу к железной дороге, поставить ее на рельсы и пустить мотор.

Вооружившись топорами, пилами, партизаны рубили деревья, делали клади через болота, прорубали в лесу 12–километровый путь от лагеря до Тепеницкого переезда, откуда решено было запустить торпеду.

Операция прошла четко, строго по плану, который разрабатывался с величайшей тщательностью. Одна группа, хорошо обученная и натренированная, сняла немецких часовых на переезде. Сделано это было чисто, без шума. «Ювелирная работа», — довольный собой говорил партизан Рахманов, возглавлявший группу «Капут фашистским часовым». Другой группе, под командованием Васюка, было поручено поставить платформу на рельсы. В задачу бомбовозов — их возглавил Калмыков — входило на специальных носилках перенести авиабомбы с повозки на платформу. Монтажом, установкой мачты и запуском занимались другие люди.