Люди легенд. Выпуск первый

Но и без Жориных слов злоба перехватывала дыхание. На этот раз, наверное, из нас никто не ощущал тревоги, обычной перед каждым опасным делом. Сжав зубы, мы ждали условного сигнала к наступлению…

Наконец где‑то далеко справа утренний воздух одна за другой прочертили три зеленые ракеты. Сигнал! Тишину прорезали пулеметные очереди. Кашлянули сухим кашлем минометы.

Жора поднялся во весь рост и, держа автомат (в нашем взводе он все‑таки сменил пулемет на автомат) за шейку приклада, побежал к станции. Один за другим ударили взрывы толовых шашек — наша «артподготовка».

— Вперед! — кричал Жора. — Бей, хлопцы! Рви!

Несколько пулеметных очередей и разрозненных винтовочных выстрелов ударило нам навстречу. Жора метнул гранату. Мы открыли огонь из автоматов.

Видно, немцы были захвачены врасплох. Они не ждали нападения с этой стороны. Не оказывая сопротивления, они побежали. Мы видели, как их фигуры с криками метались среди станционных строений, бежали через пути, спотыкались, падали, пытались отползти подальше и, вздрогнув, замирали прошитые нашими очередями.

На путях стоял состав. На его платформах — новенькие тяжелые грузовики — «бюссинги».

— Уничтожить грузовики! — скомандовал мне и Мыльникову Жора. — Давай, хлопцы! Больше шуму!..

Мы с Гришей подняли капоты машин, положили на каждый из моторов по две толовых четырехсотграммовки и, соединив их детонирующим шнуром, взорвали. Моторы вырвало с места и выбросило на пути. Машины, баки которых были полны горючим, загорелись.

Впрочем, пламя, охватившее машины, было лишь одним из многих пожаров на станции. Полыхали склады леса, приготовленного немцами к отправке в Германию, нефтебаки, цистерны с бензином, цейхгаузы. Раздавались взрывы в аппаратном зале, в котором орудовал сам Жора… Его бородатое лицо мелькало то тут, то там, и всюду, где он появлялся, гремели новые взрывы и вспыхивали новые пожары.

Наконец, когда на станции не осталось ни единой не взорванной стрелки и крестовины, когда все кругом было охвачено огнем, Жора собрал нашу группу, готовясь вести ее к центру города, где все еще не затихал бой.

В этот момент сквозь гром стрельбы и треск пожара донесся гудок и частое дыхание паровоза.

Жора поднял руку.

— Стоп! Никак фрицы в гости пожаловали! А ну, Коля, посмотрим, сработает твоя мина?

Шум поезда становился все явственней. Вот уже над лесом, прилегающим к станции, появился белый султан дыма. На всякий случай Жора приказал нам залечь…

Показался паровоз. В просветах меж деревьями мелькнули красные боковины вагонов.

И тут же под бегунками паровоза сверкнуло пламя. Паровоз подскочил и нехотя сполз под откос. Со страшным треском и грохотом полетели вниз с насыпи вагоны.

— Вы ждите! — крикнул нам Жора. — В случае чего — прикроете! Я сейчас!..

И, размахивая автоматом, он побежал к поезду.

Оставшиеся в живых немцы из поездной бригады пробовали сопротивляться, но Жора меткими автоматными очередями принудил их замолчать. Сложнее было с машинистом и его помощниками. Они засели в чудом уцелевшей паровозной будке и оттуда, как из танковой башни, вели по Жоре огонь из винтовки и пистолета. Пробитый во многих местах и измятый при падении котел паровоза исходил паром. Под его прикрытием, как за дымовой завесой, Жора добрался до будки, сунул ствол автомата в окно и дал длинную очередь. Потом влез в будку сам. Мы подбежали к паровозу. Но там все уже было кончено. В окне, окруженная клубами пара, появилась Жорина борода, а затем из него вылез и сам Жора. Он держал в ошпаренных руках трофеи — винтовку и пистолет…

Мы возвращались в лагерь, когда солнце уже перевалило через зенит и клонилось к западу.

На санях нашего обоза грудой лежали многочисленные трофеи. Ехали изможденные, но радостные узники, освобожденные из тюрьмы. Угрюмой кучей шагали пленные…

Где‑то позади гремела стрельба — к гитлеровскому гарнизону в Корюковке подошло запоздалое подкрепление. Над лесом рыскали «рамы» — двухфюзеляжные немецкие самолеты–разведчики.

Но все это нас ничуть не беспокоило. Мы возвращались в лагерь, удачно выполнив задание, возвращались с победой! И радость заполняла нас до самых краев… Жора, ехавший на последних санях, раздувая бороду, пел и глушил могучим своим басом рев самолетных моторов… И мы подтягивали ему.

Бой в Корюковке 27 февраля 1943 года был последней операцией, в которой мне довелось участвовать вместе с Жорой Артозеевым. Вскоре наше соединение разделилось на две части. Одна из них под командованием Алексея Федоровича Федорова двинулась на запад, к Ковельскому железнодорожному узлу. Другая часть под командованием Николая Никитича Попудренко осталась на Черниговщине. У Попудренко остался и Жора Артозеев.

Спустя некоторое время он еще раз побывал в Корюкозке — на сей раз уже командиром крупного партизанского отряда — и еще раз основательно потрепал гитлеровцев и в городе и на станции.