Люди легенд. Выпуск первый

Партизаны во главе с Черным успели перехватить обоз на самом выезде из Кшивошина. Устроили засаду, открыли огонь по кабинам, и машины остановились. Партизаны расправились с фашистами и самим бургомистром, а зерно вернули крестьянам, затем завели машины, уселись на них и с красными флагами проехали по ряду сел. В Островах и Липске собрали крестьян, и перед ними выступил Иван Николаевич как посланец Большой земли. Он призвал их к борьбе с гитлеровскими захватчиками.

В деревне Залужье после беседы, проведенной Иваном Николаевичем, один из крестьян задал ему неожиданный вопрос:

— А что вы будете с машинами делать?

— В Щару загоним.

— И не жалко?

На это ответили смехом. Крестьянину было жалко исправных машин, но, зная, что немцы все равно бы их себе забрали, он обратился к партизанам с просьбой:

— Вы бы нам разрешили гуму снять. Ведь пропадет. А машинам все равно тонуть.

Гумой они называли резину.

— А зачем тебе?

Сразу заговорило несколько голосов:

— Ну как же!.. Уж вы, товарищ, разрешите!

— Пожалуйста, снимайте!

Крестьяне обрадовались.

— Надо разделить, чтобы всем хватило.

И начался дележ. Старик, очевидно уважаемый всеми, вызывал:

— А ну‑ка, Олесь, подходи! Давай ногу.

Мерил ступню подходившего — и тут же — прямо с покрышки колеса — отрезал его долю.

В какие‑нибудь полчаса машины «разули», а потом помогли партизанам вывезти их к реке и с крутого обрыва сбросить в воду.

* * *

В начале ноября Черный вернулся на Червонное озеро, в штаб. Батя собирался в Москву по приказу центра, а Иван Николаевич оставался за него.

Вскоре и я был вызван на центральную базу, чтобы оттуда направиться в западные области Украины.

Ивана Николаевича я застал в штабной землянке, он беседовал с незнакомым молодым человеком.

— Вот хорошо, что приехал, — сказал Черный, — нам о многом надо потолковать. Познакомься: это товарищ Конопадский, герой Микашевичского кинотеатра, — показал он на своего собеседника.

Еще в пути мы слышали, что в Микашевичском кинотеатре произошел взрыв, но подробностей не знали. Черный рассказывал. В начале ноября каратели–эсэсовцы на хуторе Сенкевичи согнали в здание школы 240 местных жителей — женщин, детей, стариков. Обложили школу соломой и подожгли. Все люди сгорели. Позднее эти каратели прибыли в Микашевичи на отдых. Работающий там киномехаником Конопадский решил отомстить убийцам. Связался с нашими разведчиками, те снабдили его взрывчаткой, научили, как лучше заминировать кинотеатр. Когда каратели пришли смотреть очередную картину, в зале произошел взрыв — и на сто пятьдесят два фашиста стало меньше.

Я крепко пожал руку молодому человеку.

— Спасибо, друг.

А Иван Николаевич добавил:

— Вот бы побольше таких операций. Жаль, что не хватает взрывчатки.

Действительно, положение тогда создалось такое, что взрывчатку достать было труднее, чем золото.

Известие о том, что мне придется идти на Украину, не особенно обрадовало: мне жалко было расставаться с Белоруссией, с теми районами, где все было налажено и подготовлено к зиме.

Как опытный разведчик, Иван Николаевич к моему приходу уже успел собрать необходимые сведения о тех местах, где мне предстояло работать. Под Ровно и Луцком побывали его ученики Анатолий Сидельников, Иван Крывышко и Василий Колесников. Они даже карту принесли.

— Вот смотри, как фашисты расчленили Украину, — сказал он, развертывая передо мной эту карту.

Галиция присоединялась к Польскому генерал–губернаторству. Вся территория между Южным Бугом и Днестром, Буковина и Измаильская область с центром в Одессе были переданы Румынии. Харьковская, Сумская, Черниговская области и Донбасс оставались в непосредственном подчинении фашистского командования. Старая Волынь, Подолия, Житомирщина, Киевщина, Полтавщина и западные области составили Украинское генерал–губернаторство. Ставленник Гитлера рейхскомиссар Кох управлял этой урезанной Украиной, разделив ее на шесть округов, во главе которых стояли генерал–комиссары. Рейхскомиссариат Украины находился в Ровно, а генерал–губернаторство Волыни и Подолии — в Луцке.

— Соседство у тебя будет не из приятных, — предупредил Черный, — зато есть, где развернуться. Кроме рейхскомиссариата с большим чиновничьим аппаратом и мощными гарнизонами там усердствуют украинские буржуазные националисты. Они кричали о «единой неделимой Украине» и сами же принимали участие в расчленении своей родины. Громкие слова остались словами, на деле они так же, как и немецкие фашисты, обманывают народ. Хотят поработить его, сделаться его хозяевами под покровительством гитлеровской Германии.

В заключение Иван Николаевич сказал, что со мной пойдут Сидельников и Крывышко, уже побывавшие в этих местах.

На другой день с отрядом около сотни человек я уходил на Украину. Более четырех километров шел вместе с нами Черный. О чем только мы не говорили! Но все снова и снова возвращались к вопросу о взрывчатке — где ее взять? И как лучше организовывать скрытые диверсии?

— Возможно, на Украине ты найдешь взрывчатку, — сказал на прощание Иван Николаевич, и не ошибся.