Люди лунного света

1 Как прекрасно! так же, как обоняние цветка, как вкушение от виноградной лозы, как любование на звездное небо, - но только глубже и внутреннее. Все, все, что сказал Лермонтов в стихотворении "Когда волнуется желтеющая нива" - все это действие на душу целостной природы повторяется, но глубже, в действии на человека родового акта и его сопутствующих обстоятельств, любви и семьи. Да и понятно, ибо акт этот есть узел природы. В. Р-в.

2 Какое безумие! В. Р-в.

3 Напротив, центром гармонии] Родовой акт есть столько же материальный (семя, яйцо), сколько и духовный (семя с душой в себе, яйцо с душой в себе, с талантом, с гением!). В родовом акте увенчивается любовь, и он есть первый камень хозяйства, дома, экономики. Чудное и святое соединение мужчины и женщины! В. Р-в.

4 Безумие и богохульство! Вот где и как подрывается Ветхий Завет. В. Р-в.

5 Добавляйте: "Стыдно человеку дышать - стыдно, что у него есть кровообращение". В. Р-в.

283

ство человека с животным, представляет из себя не что иное, как только необходимые условия для существования человека как нравственной личности1. И человек, несмотря на свое очевиднейшее внешнее сходство по конструкции своего организма со всем животным царством, тем не менее все-таки в то же самое время всегда сознает себя стоящим несравненно выше животного мира и совершенно даже отличным от него: ибо он один, будучи нравственной личностью, может властвовать над стихийной частью своей природы. Вот эта грань, которая лежит между человеком и животным, и уничтожается в родовом акте, где человек не только не осуществляет себя как особое идеальное начало в мире, а, наоборот, становится совершенно на противоположную сторону: он утверждает себя, как животное, подобное всем прочим животным2. И у человека теперь, вместо прежнего сознания возможности своего превосходства пред животным, возникает мысль уже о своем положительно осуществившемся духовном родстве с животным царством3. Раньше это родство только мыслилось или заключалось как бы в потенции. Теперь же человек реализировал его, и именно чрез ощутительную для него потерю своей разумности в страсти полового акта, а чрез эту потерю своей разумности - и в фактическом отождествлении себя со всем остальным неразумным животным миром. Переведенное при посредстве полового общения из потенции в действительность, родство человека с животным миром и дает о себе знать самым чувствительнейшим образом, в факте стыда, как о явлении недостойном человека и не должном быть. Человеку теперь стыдно не за свое просто внешнее сходство с животным миром, а за положительное родство с ним. Стыд, сопровождающий всякий раз родовой акт, ясным образом показывает человеку, что хотя он сходен в своей жизни как организм со всеми животными организмами природы, однако никогда

--------------

1 Очень все точно и разумно. Но, поистине, и в фунте земли или песка уже есть добро, - ибо, как сказал какой-то схоластик, "нет ничего прискорбнее небытия". В. Р-в.

2 И хорошо. Хорошо уже потому, что смиренно. Автор кричит: "Нравственная личность! нравственная личность", но ведь она сама - из нервов и мозга, а мозг и нервы - от звезд, от стихий; и, словом, Космос есть великая утроба, в которой и из которой родилась "нравственная личность". Все связано "шестью днями творения". Да и, затем, у какого разбойника нет "нравственной личности": ибо он и разбойником мог стать по "нравственной свободе" в себе, по сей "божественной, одному человеку присущей свободе". Что же, автор прикажет мне больше любить мазуриков и шулеров, чем овец, коз и коров? Да никогда! В. Р-в.

3 Тут только поэзия. Не понимаю, зачем автору выходить из природы? Этого-то он нигде и не доказывает, а потому только стучит словами. В. Р-в.

284

не должен делать этого сходства положительным родством, а, наоборот, должен строить свою жизнь на началах себя как нравственной личности. Человек не просто животный организм, но плюс еще нечто другое, высшее содержание, образ Бога1, и если человек отдает себя во власть материального процесса, природы, то и это высшее его начало смешивается с ним и как бы уничтожается. Думать же, что половой акт можно хотя бы чрез миллион лет одухотворить2, сделать не плотским, а проявлением высшего начала в человеке, возможно только в наивной фантазии человека.