Люди-мухи

Итак, в квартире 3Б жил Даррел Уильямс, крупный темноволосый американец. Знакомясь, он крепко пожал мне руку. Голос у него оказался неожиданно высоким. Судя по дипломатическому паспорту, который мне показал, ему было сорок пять лет, хотя выглядел он моложе. Ростом он был не ниже метра восьмидесяти; весил под сто килограммов, но при этом никакого лишнего жира. По-норвежски он говорил неплохо, с едва слышным американским акцентом. Даррел Уильямс охотно рассказал о себе; объяснил, что его не слишком распространенное имя связано с тем, что его предки – ирландцы. Его дед эмигрировал в Соединенные Штаты в 1870-х годах, после «великого голода». Сам он родился и вырос в Нью-Йорке, его отец – известный адвокат. После того как Америка вступила в войну, Даррел Уильямс бросил учебу на юридическом факультете и поступил на военную службу. Летом 1944 года он принимал участие в высадке в Нормандии. На следующий год, сразу после освобождения Норвегии, он, тогда молодой лейтенант, приехал в нашу страну в составе делегации США. Устроился на работу в американской военной миссии и нашел себе подружку-норвежку. В Норвегии он прожил до весны 1948 года. Тогда и выучил наш язык. У него сохранилось столько теплых воспоминаний о Норвегии, что позже, почти через двадцать лет, узнав об освободившейся вакансии, он занял место атташе в посольстве в Осло. В предшествующие годы он продолжал военную карьеру и дослужился до майора, а потом, в начале шестидесятых, перешел на дипломатическую службу.

В ответ на мой вопрос о своем семейном положении Даррел Уильямс улыбнулся расслабленно и иронично:

– Я женился в Штатах в пятьдесят первом, но моя семейная жизнь не сложилась: через три года мы разошлись. Мы постоянно ссорились, а детей у нас не было. Жена уверяла, что полюбила другого, но оказалось, что она меня обманула, так как вышла не за того, о котором шла речь, а за третьего, ребенка же родила от четвертого!

Дипломат откровенно рассказывал о своей неудачной семейной жизни. Поскольку он был бездетным холостяком, дипломатическая служба позволила ему осуществить детскую мечту и увидеть как можно больше стран Азии и Европы. За последние десять лет он служил в ряде посольств, но положа руку на сердце признался, что с Осло по красоте не сравнится ни одна столица мира.

Квартиру ему подыскали и оплатили в посольстве. Даррела Уильямса все устраивало; разве что из-за ненормированного рабочего дня и официальных ужинов он нечасто бывал дома и не особенно хорошо знал соседей. Уильямс назвал сторожа и его жену «опрятными и всегда готовыми помочь». Инвалид с первого этажа был, по его словам, «очень культурным и приветливым», хорошо говорил по-английски. С ним они обсуждали Джека Лондона и других его любимых американских писателей. Молодая студентка-шведка также показалась ему «милой и умной», правда, они разговаривали всего несколько раз. Таксист с первого этажа, возможно, «простоват» и живет замкнуто, однако интересуется футболом и другими видами спорта, поэтому Уильямс находил о чем с ним поговорить. Вечером в день убийства, столкнувшись на лестнице, они обсуждали предстоящий Кубок Норвегии.

Американец почти не знал молодоженов со второго этажа, лишь подтвердил, что они выглядят «необычно счастливыми и дружными, даже для молодых супругов». В ночь убийства Кристиан Лунд вошел в дом через парадную дверь за несколько секунд до него. Уильямс, по своему обыкновению, притронулся к шляпе, Кристиан Лунд сказал: «Добрый вечер». Так они обычно и общались: кратко, но вполне дружелюбно.

Даррел Уильямс хорошо помнил имя Харальда Олесена по 1945–1946 годам; его глубоко взволновало то, что они оказались в одном доме. Вскоре после переезда он зашел к соседу в гости и встретил радушный прием. Но и тогда, и позже Уильямсу показалось, будто Олесена что-то гнетет, а ему не хотелось еще больше обременять его. Олесен продолжал тем не менее приветливо улыбаться ему при встрече. Однако Уильямсу не раз приходило в голову, что герой войны превращается во все более замкнутого и подавленного старика.

В день убийства Уильямс Олесена не видел. Его пригласили на ужин; он вернулся домой лишь около восьми. После вечерней прогулки беседовал на первом этаже с Конрадом Енсеном; через несколько минут они услышали наверху выстрел. Уильямс инстинктивно бросился вверх по лестнице; Енсен бежал за ним по пятам. Ни на лестнице, ни на площадке третьего этажа никого не встретили. Несколько раз позвонили в дверь, но им не открыли. Через пару минут появился и Кристиан Лунд; следом за ним поднялась жена сторожа. Из квартиры по-прежнему не доносилось ни звука, поэтому фру Хансен спустилась вниз – взять ключи и позвонить в полицию. Пока сторожиха ходила за ключами, наверх на лифте поднялся Гюллестад. Они впятером стали обсуждать, открывать дверь или не стоит, и решили подождать полицию. Они не заметили в доме никого из посторонних, а пройти мимо них никто бы не смог.