Люди-мухи

– Здесь все не так ясно, но, возможно, дело как-то связано с участием его отца в Сопротивлении и последующей гибелью, хотя его расстреляли во время войны и мы не можем напрямую связать его смерть с Харальдом Олесеном… Скажи, тебе приходило в голову, что в Эстфольде очень мало гор? – Патриции снова удалось огорошить меня резкой сменой темы. При чем здесь топография Эстфольда? Заметив выражение моего лица, Патриция поспешила объясниться: – Если то, что ты мне рассказал, верно, сторож Антон Хансен запомнил, что Харальд Олесен собирался увести беженцев в горы. Потом он упомянул Эстфольд или Хедмарк и Оппланн; оба маршрута довольно известны, ведь именно по ним беженцев чаще всего переправляли в Швецию. Но Эстфольд находится на равнине. Значит, они, скорее всего, направились через Хедмарк в Оппланн. Кроме того, нам известно, что какое-то время Харальд Олесен возглавлял ячейку Сопротивления в тех краях, то есть недалеко от тех мест, где вырос Андреас Гюллестад и где за пару лет до интересующих нас событий его отца расстреляли за участие в Сопротивлении. Мы можем лишь гадать, но я бы пока не вычеркивала из списков подозреваемых и Андреаса Гюллестада. И непременно поговори с племянницей и племянником Харальда Олесена; возможно, мы обнаружим связь.

– Хорошо. Кстати, хотя я не верю, что его могла убить жена сторожа, теперь мотив появился и у нее.

Патриция с серьезным видом кивнула:

– Я тоже сомневаюсь в том, чтобы жена сторожа была хладнокровной убийцей, но в свете того, что стало известно сегодня, ничего нельзя исключать. Только у нее имелись ключи от квартиры Конрада Енсена, и он ей полностью доверял. А сто тысяч крон – достаточно веский повод для человека, который постоянно борется за выживание и вынужден экономить на всем, а дожив до старости, накопил всего сорок восемь крон на сберегательном счете. Не забудь, что она же отвечала за телефонное соединение жильцов. Если она знала, что Харальд Олесен в завещании оставил ей значительную сумму, и слышала, что он часто менял завещание, у нее в самом деле очень мощный мотив.

Настал мой черед кивать с серьезным видом.

– Самое тяжелое положение сейчас у Сары Сундквист – если она знала, что Харальд Олесен изменил завещание и оставил ей миллион крон.

Патриция без колебаний согласилась:

– Да, очевидно. Она, конечно, уверяет, что понятия ни о чем не имела, но тут мы полагаемся лишь на ее слово; то же самое относится и к тому, что случилось в сорок четвертом году. Возможно, у нее тоже сильный мотив. Завещание же показало следующее: очевидно, из-за нее Харальда Олесена мучила совесть. Очень интересно, что Саре на самом деле известно, а что – нет. Советую тебе присматривать за ней и вместе с тем несколько дней, не меньше, держаться от нее на приличном расстоянии.

Последний совет показался мне довольно туманным, но не хотелось уточнять, что Патриция имеет в виду. Поэтому я спросил, каково ее мнение о Лундах.

– У Кристиана Лунда имелся бесспорный мотив, пока он считал себя наследником Харальда Олесена, особенно если знал, что завещание могут изменить. Вдобавок он откровенно признался в ненависти к покойному отцу и столько раз лгал, что я уже со счета сбилась, несмотря на способности в математике. У его жены мотив мог быть тот же самый – в том, что касается завещания, и та же потребность отомстить. А вот относительно более прогрессивного, но равным образом правдоподобного мотива, связанного с другой особой…

Наверное, мое лицо представляло собой вопросительный знак.

– Все довольно неясно, и все же моя версия мне очень нравится. Естественно, каждая ревнивая домохозяйка мечтает, чтобы любовницу мужа публично осудили и посадили в тюрьму на много лет, а выпустили только после того, как ей исполнится сорок и у нее не будет ни детей, ни друзей. Особенно если пока можно пользоваться унаследованными миллионами, отобранными у соперницы…

Она права – и такая вероятность тоже существовала. Ненависть фру Лунд проявилась сегодня в полную силу.

– У покойного Конрада Енсена тоже имелись и возможность, и предполагаемый мотив. Короче говоря, после недели расследования мы по-прежнему не можем исключить из списка подозреваемых ни одного из жильцов дома двадцать пять по Кребс-Гате.

Патриция с мрачным видом согласилась:

– Мы достигли некоторых успехов и знаем гораздо больше, чем вначале, но у нас по-прежнему нет портрета убийцы. Теоретически убить Харальда Олесена мог любой из соседей, и у всех имеется по крайней мере один возможный мотив, а у некоторых даже больше. Самое шаткое положение – у Кристиана Лунда и Сары Сундквист, но все же пока советую тебе не доверять никому, кроме меня. И как можно скорее расспросить племянницу Харальда Олесена.

5