Люди мы резкие (повести)

Во "Вспомни былое" все было на прежних местах: пышнозадая Ксюша бойко сновала между столиками с кружками "Жигулевского", огромное блюдо с вареными раками на стойке распространяло аппетитные ароматы, клубы сизого табачного дыма кучковались под потолком, пыжась смахивать на настоящие облака. Впрочем, небольшое изменение в зале все же обнаружилось – морды у пьющей публики приобрели симпатично-патриотический оттенок и по сочности цвета уже смело могли составить конкуренцию главной закуске заведения.

Мы приземлились за крайним столиком у окна и, чтоб не отрываться от коллектива, тоже заказали по паре "Жигулевского".

Все было относительно спокойно-благопристойно. Правда, какой-то ханыга попытался нарушить пивную идиллию, поднявшись с места на подрагивающих ногах и громко провозгласив:

– Гуляй, рванина! – После чего бодренько запел визгливым голосом: – Была бы водка, а к ней и глотка, а остальное трын-трава!

Но Цыпа, повинуясь моему взгляду, тут же пресек эту пьяную самодеятельность, припечатав чугунную ладонь к спине певца, после чего тот рухнул обратно на стул и долго не мог перевести дыхание, непонимающе тараща слезящиеся глаза и явно не просекая, какое такое неожиданное стихийное бедствие задело его своим мощным крылом.

Я уж было решил, что нынешний день не разродится какими-либо эксцессами, но просчитался. Никогда не следует спешить с оптимистическими выводами извечный закон подлости всегда на стреме и только и ждет подходящего момента, чтоб нагло о себе напомнить.

Эту четверку головорезов я засек еще на улице. Напротив окна, где мы сидели, расположилась автостоянка. Со скуки и по привычке я регулярно поглядывал в окно, визуально оценивая складывающуюся на подходах к моему заведению оперативную обстановку и заодно любуясь солнечными зайчиками, беззаботно резвящимися на асфальте и полированных поверхностях автомобилей.

На автостоянку, отплевываясь выхлопными газами, выехала очередная легковушка – "Жигули-шестерка". Из нее повылезало четверо мужиков, моментально сконцентрировавших на себе все мое внимание. Во-первых, сразу в глаза бросалась их явно высокая физическая подготовка определенной направленности "накачанные" плечи и шеи, делавшие фигуры похожими на квадраты, пружинистая походка и руки-грабли, по привычке постоянно слегка согнутые в локтях. Во-вторых, то, как они якобы равнодушно, но цепко окинули взглядами близлежащие окрестности, навело меня на мысль, что здесь затевается нечто серьезное.

Люди-"квадраты", не перемолвившись между собой даже словом, тут же направились в мою скромную забегаловку, хотя при их добротном и недешевом "прикиде" им явно больше подошел бы ресторанчик на противоположной стороне, чем какая-то пивнушка, излюбленная "точка" опохмела спивающейся уголовной братии со всего города.

Двустворчатая дверь в наше полуподвальное заведение распахнулась, и на пороге нарисовались все четверо костоломов. Спускаться в зал сразу не стали, сперва внимательно пробежались глазами по публике, на всех парах стремившейся к вожделенной цели – выстроить между сознанием и скучным окружающим миром баррикаду из пивных кружек и стопок водки.

Должно быть, не обнаружив для себя и намека на опасность, "великолепная четверка" спустилась по ступенькам в общий зал и заняла крайний столик по соседству с дверью в кабинет управляющего.

– Цыпа, что ты думаешь об этих гавриках? – спросил я, указуя взглядом на заинтересовавших меня субъектов.

– Банда рэкетиров, – не задумываясь, ответствовал телохранитель, пренебрежительно скривив свои пухлые губы. – Работают исключительно кулаком и кастетом, а не мозгами и пистолетом, как все приличные люди. Низший сорт, короче.

– А может, они нормальные спортсмены? – вдруг засомневался я. – И завернули сюда совершенно случайно? Чего рэкетирам тут искать? Смерти разве.

– Нет, Евген, это точно банда. Гарантия! Сейчас я их пощупаю на ржавость. Сам убедишься.

Цыпа поднялся с места и удалился в глубь зала, где за сдвоенными столиками гуляла компания наших прихлебателей. Боевиков-"шестерок", иногда используемых мной для простейших одиночных акций по контракту. На подхвате, короче. Уголовная шелупонь, в общем-то, "масло" в "чайниках" у них совершенно отсутствует или давно пригорело от алкоголя. Даже оружия личного не имеют каждый раз перед "делом" приходится выдавать им "волыньг" из арсенала организации. .

Чуток пошептавшись с ними, Цыпа вернулся за наш столик и, явно весьма довольный собой, сообщил свистящим полушепотом:

– Щас, Евген, будешь свидетелем боя быков. Гарантия – получишь крупное удовольствие!

– Удовольствия мне, ясно, в кайф, – усмехнулся я, – а вот быть свидетелем западло, браток. Не так воспитан!

Подручный захлопал пшеничными ресницами, осваивая сказанное, но довольно быстро нашелся:

– Я оговорился – не свидетелем, а зрителем, Монах.

– Ну, тогда ладно, – важно кивнув, я чуть не рассмеялся наивности соратника, почему-то всегда воспринимавшего слова шефа очень всерьез. За что и дорог, впрочем.