Люди мы резкие (повести)

Верка уже отсутствовала, ускакав на свое новое место постельной работы – в гостиницу "Кент". Недавно хвасталась Светке, что вскоре вообще туда переедет, мол, управляющий гостиницей господин Цепелев твердо пообещал выделить ей номер и зачислить в штат.

– Чем ты ему так угодила? – тщательно скрывая зависть, поинтересовалась тогда Светка.

– Ничем. Просто глаза у меня зеленые, а, говорят, хозяин заведения от них натурально балдеет.

– Законченный картежник, наверное, вот и тащится от зеленого цвета, слегка капнула язвительного яда в радость подружке Светка. Но сбить настроение хохотушке Верке было не так-то легко.

– Ну и пусть картежник. Мне от этого ни жарко, ни холодно. Я ему не в жены набиваюсь. Главное, чтоб не вздумал трахать меня прямо на игорном столе. Я ведь страсть какая неженка и люблю ощущать под задницей перинку, а не доски!

Конечно, совсем того не желая, Верка случайно задела подругу за живое напоминанием о заднице. У Светки это был самый животрепещуще-больной вопрос. Она вечно ходила с синяками на ягодицах и сильно стеснялась багрово-фиолетовых "украшений" на сугубо интимном месте. Без этой боевой "индейской" раскраски Светка вполне могла бы гордиться своей мелочно-розовой достопримечательностью, смело демонстрируя попку клиентам, так как та и в самом деле выглядела восьмым чудом света – блестяще-гладкая, ядрено-упругая и необычайно заметная – особенно в сравнении с тонкой и гибкой талией. А из-за постоянных и многочисленных кровоподтеков приходилось прибегать ко всяческим унизительным ухищрениям, чтоб скрыть главный женский козырь от плотоядно-жадных мужских глаз.

Ведь клиенту стоит только заметить синяки, как он моментально меняет о вас мнение и начинает воспринимать как дешевую вокзальную потаскушку, которая и за паршивый червонец на карачки для него с радостью встанет. Никто ж не поверит, что её вовсе не пинали за некую подлую провинность, а просто попка у нее супернежная, как у младенца, – стоит всего-то слегка потискать, и неприглядный результат налицо – на заднице то бишь, – все мужские пальцы на белой поверхности четко отпечатались навроде тех, что остаются на листе бумаги при дактилоскопировании в ментовке.

Светка тогда не пожелала продолжать шутливый разговор об игральном столе и удалилась в маленькую ванную комнату, где регулярно и подолгу занималась лечебно-профилактическим макияжем ягодиц, используя для этого тонированный крем, смешанный с мазью из пчелиного яда. В действенности свинцовых примочек она уже давным-давно разочаровалась.

Раз Верка отсутствовала, не оставалось ничего иного, как развлекаться телевизионным пультом управления, перескакивая с одного канала на другой. Благо их в Екатеринбурге насчитывалась чертова дюжина. А если еще "тарелку" купить, то вообще, говорят, можно добавочно с десяток заокеанских программ смотреть. Хотя, чтоб на такую круглую телеантенну заработать, столько придется прежде синяков на задницу посадить, что глядеть телевизор сможешь только стоя, как оловянный солдатик.

Прежде чем включить цветной "Хитачи" и насладиться чужой красивой жизнью из какого-нибудь нескончаемого мексиканского сериала, Светка старательно умылась и запаслась на кухне пакетом импортных чипсов. Жареную хрустящую картошку она любила с раннего детства. Правда, готовили ее в родном Каменск-Уральске попросту, без затей – нарезали прозрачно-тонкими ломтиками и жарили на подсолнечном масле, после чего для достижения приятно-хрустящей сухости совали сковородку на пяток минут в разогретую духовку газовой плиты. По крайней мере, именно так готовила самодельные чипсы Светкина мама, до самых последних своих дней старавшаяся угодить единственной дочурке. Умерла она два года назад от рака желудка. Медики, кстати, смогли поставить точный диагноз только лишь после вскрытия тела. Малообразованная провинциально-лапотная Русь, что тут скажешь.

Осталась пятнадцатилетняя Светка вдвоем с отчимом, который и так-то не особо ее жаловал, а после кончины жены вообще стал смотреть на падчерицу как на приблудную кошку – даром не нужна, но и выгнать на улицу как-то жалко.

Впрочем, продолжалось его отчужденно-холодное равнодушие к девушке-подростку сравнительно недолго – всего несколько месяцев после того, как стал он молодым вдовцом. С изумлением Светка вдруг начала замечать на себе странные взгляды, которые иногда бросал на нее отчим, в особенности когда был сильно подшофе. Вообще-то напивался в стельку он не часто, но регулярно каждую субботу. В воскресенье слегка опохмелялся припасенной загодя чекушкой водки и в понедельник телепал на свой родной механосборочный завод уже как новенький, словно вовсе и не пил в выходные горькую.

Светке, если до конца честно, даже поначалу нравилось неожиданно проснувшееся к ней внимание взрослого тридцатипятилетнего мужчины, его неумелые и смешные ухаживания, и она отвечала на них смущенными, но одновременно и кокетливыми взглядами, которые отчим, наверное, принимал за поощрительные.