Люди на дороге жизни. Журнальный вариант

В Совете Федерации не все были сторонниками таких “карманных” зако­нов. Недавно я пролистал список первых членов Верхней палаты. Бог ты мой, набралось не больше десятка из 168 человек, с которыми я тогда не встречался, не задавал вопросов, не делал интервью. Некоторые запомни­лись особо твёрдой позицией против правовых актов, полезных узкому кругу нужных людей.

Выделялся бывший военный лётчик, подполковник Пётр Станиславович Волостригов, представлявший в Совете Федерации Ханты-Мансийский авто­номный округ. Он, как и некоторые другие, считал недопустимым одобрять законы-однодневки. Разумеется, такие члены Совета Федерации были не нужны власти, опирающейся на капитал. Ей требовалась “утвердительная па­лата” из удобных соглашателей.

Правда, сделать её таковой удавалось не сразу. Как я говорил, самым боевым, принципиальным был Совет Федерации под руководством Егора Се­мёновича Строева; он состоял из губернаторов и руководителей Законода­тельных Собраний регионов. Там уже было больше соглашателей, чем в пер­вом созыве.

Но всё же “первую скрипку” играли те, кто твёрдо отстаивал интересы ре­гионов. Москва всё решительнее захватывала экономическую и политическую власть себе, оставляя в федеративном государстве субъектам Федерации роль просителей и угодников. Поэтому придумали новую трансформацию палаты.

Теперь сюда пришли представители региональной власти. Но к тому вре­мени и сама власть там, и тем более её посланцы в Верхнюю палату станови­лись всё меньше зависимыми от воли народа. В отличие от воли Кремля и правительства.

Не могу сказать о подавляющем большинстве таких сенаторов в палате. Оставались те, кто понимал свою высокую роль в создании правового госу­дарства. Одним из них был Анатолий Григорьевич Лысков — председатель ко­митета Совета Федерации по правовым и судебным вопросам. Человек с му­жественной биографией.

Будучи старшиной на подводной лодке, предотвратил пожар и гибель суд­на. После учёбы в Московском университете стал юристом, прошёл серьёз­ную работу в МВД, ФСБ, прокуратуре. О его квалификации как следователя говорит такой факт: при расследовании одного “хлопкового” преступления он возбудил больше шести тысяч уголовных дел. При обсуждении поступивших из Госдумы законов изучал их с такой скрупулёзной дотошностью, что далеко не каждый получал одобрение его комитета. Разумеется, такой сенатор был не угоден кремлёвской власти. Его комитет в конце концов присоединили к дру­гому, а Лыскова вынудили уйти на пенсию.

Героическое прошлое было и у Валентины Александровны Петренко. В декабре 1993 года несколько уголовников ворвались в одну из школ Росто­ва-на-Дону, где захватили группу детей. За освобождение школьников потре­бовали вертолёт и 10 миллионов долларов. В переговоры с террористами вступила замглавы администрации Ростовской области Валентина Петренко. Она предложила себя в качестве заложницы, чтобы бандиты отпустили детей. Постепенно всех школьников освободили, частично выполнив требования бандитов. На предоставленном вертолёте они вылетели в Дагестан. Там их и захватили. А Валентина Александровна была награждена орденом “За лич­ное мужество”.

В Совете Федерации она возглавила комитет по социальной политике и здравоохранению, с самыми, пожалуй, болезненными проблемами для на­селения. При этом одновременно шаг за шагом разворачивала заботу о детях страны, заслуженно получив неофициальное имя “Главная мама России”.

Заметно выделяющимся среди других членов палаты стал заместитель председателя Совета Федерации Вячеслав Анатольевич Штыров. Человек масштабного ума и видения, по сути дела, спасший со своей командой для России алмазно-добывающую отрасль страны и компанию АЛРОСА, он перед приходом в Совет Федерации был президентом Республики Саха (Якутия). Хорошо знающий проблемы Дальнего Востока не только потому, что сам вы­рос там, Штыров, придя в законодательный орган России, сразу стал зани­маться разработкой законопроектов, способных обеспечить эффективное и быстрое развитие этого стратегически важного региона.

Как известно, в западном мире мы сплошь и рядом встречаем законы, названные именами тех или иных парламентариев. И только у нас личная ини­циатива растворяется в так называемом коллективном творчестве. Целый блок предложенных им законов Вячеслав Штыров определил как “Кодекс Дальнего Востока”.

Много лет на него не обращали публичного внимания, откусывая при этом идеи предлагаемых законодательных актов, не называя, однако, имени авто­ра. Наконец, спустя десять с лишним лет идеи, заложенные Штыровым в “Ко­дексе”, стали активно предлагаться к реализации. Правда опять-таки только предлагаться и всё так же без упоминания имени автора.