Люди на дороге жизни. Журнальный вариант

Однако благодаря Шпигелю их деятельность нередко обеспечивалась за счёт Совета Федерации, что вызывало возмущение работников аппарата и его председателя Виталия Гулия. Ведь обе эти структуры не имели никакого от­ношения к палате регионов. Гулий прямо говорил об этом Шпигелю, писал докладные записки. Сенатор после каждого такого выпада бешенел от ярос­ти. А тут ещё в интернете бурно вспыхнула история из прошлой жизни Бори­са Исааковича. На разных сайтах было опубликовано решение Первомайско­го суда города Москвы о том, что в 1982 году Шпигеля осудили по ст. 120 УК РСФСР (развратные действия в отношении несовершеннолетних). В решении суда подробно описывались гей-похождения человека, который сделал в со­временной России головокружительную карьеру, несмотря на судимость.

На вопросы журналистов Шпигель говорил одно: на клевету не отвечаю. Его спокойствию можно было позавидовать. Вот как описывает сенатора Вита­лий Гулий: “Борис Шпигель — личность колоритная и весьма заметная во всех смыслах. В силу своих физических габаритов он передвигался по зданию Совфеда, заполняя собой окружающее пространство. Ходил всегда в окружении телохранителей и смазливых мальчиков-помощников. Если эта масса тел дви­галась по коридору, то все попадавшиеся навстречу рисковали быть смятыми и потому либо ныряли в открытые кабинеты, либо прижимались к стенам. Веч­но потеющий и тяжело дышащий, он почему-то не вызывал сочувствия к своим явным недугам, а наоборот — производил отталкивающее впечатление. Пони­маю, что нехорошо заострять внимание на физических недостатках человека, но порой они полностью совпадают с его внутренним содержанием”.

Это из книги Виталия Гулия. Подозреваю, что такое описание вызвало до­полнительную злобу Шпигеля к автору. Но за одну неприязнь к “борцу против нацизма” автора сурово осудить нельзя. Помогла глава под названием “Евреи во власти”. Ох, уж этот “еврейский вопрос”! Почему-то вора по национально­сти русский, татарин, украинец, калмык, даргинец, бурят вором назвать мож­но. А вот если назвать осуждённого за воровство еврея вором — это антисеми­тизм. Безобразие какое-то. Извращённость.

В главе, о которой речь, по оценкам видных юристов — членов Совета Федерации, — ничего криминального не было. Но Шпигель решил, что надо воспользоваться случаем. И вот председателю комитета Совета Федерации по конституционному законодательству и государственному строительству А. Клишасу поступает письмо от председателя исполкома Всемирного кон­гресса русскоязычного еврейства Р. Хазановой. В нём она сообщает: “В этой книге рассказываются всякие безобразия, в том числе о евреях. В ней имеются признаки антисемитизма и правого радикализма”. Но по­скольку в книге довольно негативно представлен Б. Шпигель, Р. Хазанова сообщает: “Я с большим уважением отношусь к Шпигелю Б. И. Он интелли­гентный, эрудированный, бесконечно добрый и отзывчивый. И, несомненно, он является одним из тех людей современной России, которые своими дела­ми, знаниями и поступками увеличивают её значимость в современном мире”.

Понятны такие возвышенные отзывы Хазановой о Шпигеле. Ведь он её начальник в Конгрессе. И, как выяснилось в ходе следствия, книжку она не только не читала, но даже не держала её в руках. Ей, по словам Р Хазановой, рассказал про неё Б. Шпигель.

Получив послание Р. Хазановой, А. Клишас информирует председателя Совета Федерации В. Матвиенко: “Книга содержит клеветнические инсинуа­ции в отношении бывших и действующих членов Совета Федерации, руковод­ства палаты, работников аппарата Совета Федерации, сотрудников админис­трации Президента Российской Федерации, руководства страны”. Валентина Матвиенко накладывает на письме председателя комитета жёсткую резолю­цию: “Клишасу А. А. Примите исчерпывающие меры по недопущению изда­ния экстремистских книг и привлечению к ответственности виновных”.

Ах, как хочется многим из разномастных властителей сегодняшней Рос­сии увидеть в критике их действий “клеветнические инсинуации”, закатать в асфальт безмолвия любое несогласие с их делами и поступками! В тот же день А. Клишас обращается к Генпрокурору страны Ю. Чайке, а через пару дней — к председателю Следственного комитета России А. Бастрыкину. И по­неслось, закрутилось уголовное дело, где про автора книги написано: “Осо­бо опасен”. Его помещали в камеру, таскали на допросы, пытались добиться признания, что он антисемит, подрывающий устои государства. Несколько лет он жил под подпиской о невыезде. Чтобы увидеть больную мать, живущую в Приднестровье, просил у следователей специального разрешения. Мать, ко­торая медсестрой прошла Великую Отечественную войну и войну с Японией.