Люди - народ интересный

Прошло полтора, от силы- два года; электротехнике я изменил, стал литератором, но это уже совсем другая история. Которой во многом посвящена вторая часть этой книги.

Но должен признаться: когда мне исполнилось пятьдесят и Алексей Иванович Пантелеев, автор многих известных, более того - знаменитых книг, подарил мне универсальный набор электромонтерских инструментов, я был горд и тронут таким подарком. Я и теперь наслаждением орудую этими превосходными инструментами, когда в домашнем электрохозяйстве что- нибудь портится. Впрочем, это уже е увлечение, а нечто вроде игры. Вроде электрической железной дороги, принадлежащей моему внуку, который, зная, что мне это доставит гораздо большее удовольствие, чем ему, по доброте душевной предлагал мне вместе поиграть. Случалось это нечасто, а теперь внук вырос, дорога заброшена, - что поделаешь: любовь к электричеству - её либо нет, либо она на всю жизнь.

Cергей Петрович.

Говоря о гостях-одиночках, я не упомянул о Сергее Петровиче: он стал бывать в нашем доме позже, после пожара, когда родители переехали в нагорную часть города, где жил и он. Приходил Сергей Петрович всегда неожиданно, что называется, невзначай, но при этом, умел попасть вовремя, никому и ничему не помешать. Зайдет на огонек после нашего раннего ужина, поговорит с отцом о политике, о рыбалке, покурит, подсев к печке и выпуская дым в приоткрытую вьюшку- «чтобы староверы не заругались»-староверами он окрестил нашу некурящую семью.

Мы любили этого доброго чудака с коротко стриженой седой головой и такой же седой, колючей щетиной на щеках и на подбородке. Говорил он тоже колюче, ворчливо, но мы знали, что это так, в шутку. Шутил он тоже по- своему, звал чуть не всех, независимо от пола и возраста: «парень».

- Ты гляди, парень, лишку запрашиваешь, - говорил он на базаре бабе, торгующей яйцами или творогом - Надо, парень, сбавлять.

Такая манера удивительно подходила к его внешности и одежде. Одевался Сергей Петрович очень демократично даже для тех трудных лет и вообще для райцентра, сливающегося с окрестными деревнями. Не помню, чтобы когда- нибудь он нацеплял галстук: летом ходил в толстовке или косоворотке, зимой в старом френче, не то сером, не то выгоревшего защитного цвета.

Характер у Сергея Петровича, несмотря на доброту, был азартный. Чем бы он ни увлекался- рыбалкой, охотой, собиранием грибов- он вкладывал в это занятие темперамент и душу. Он сам рассказывал, как в давнее время, в молодости, пристрастился к картам. Обычно это происходило у городских знакомых или в городском клубе, а жил он там, где работал- на спичечной фабрике, версты за три с лишком от города, к тому же расположенной внизу, у реки, под глинистым обрывом (непонятно, зачем хозяева построили её в таком неудобном месте). После карт, темной ночью, приходилось добираться домой в кромешной тьме, осенью увязая в грязи, зимой- в сугробах, которые поземка успела намести поперек дороги. Как то в конце октября Сергей Петрович проигрался в пух и прах и раньше обычного вернулся на фабрику. Сидевший у ворот старик сторож сразу заметил, что тот не в духе.

-Что-то ты сегодня раненько, Сергей Петрович. Как дела?

- Как сажа бела, - мрачно ответствовал постоялец. – До гроша продулся.

- Да ну? А ты возьми у меня полтинник, -посочувствовал сторож, - Авось отыграешься.

Заядлого картежника не надо было долго упрашивать: он взял полтинник, насколько мог резво побежал в город и –отыгрался. Туда да обратно - семь, и еще раз туда да обратно- семь- верст пятнадцать в тот вечер намесил глины. Зато полтинник оказался счастливым!

Будучи сам азартным, Сергей Петрович сочувствовал и чужим страстям и увлечениям, равно, как и чужому невезенью. Известно, что рыбаки склонны прихвастнуть и преувеличить: мол, сегодня у меня сорвался с крючка вот такой сазан!.. Сергей Петрович не только не хвалился удачей, добычей рыбацкими доблестями,- наоборот- старался не задеть в другом рыбацкое самолюбие, не возбудить в коллеге ревнивое чувство. Бывало, возвращается с Вятки с добрым уловом и, встретив мою жену, с ней он особенно подружился, когда она прожила в Котельниче два эвакуационных года), заботливо предупреждает:

-Вы уж Николая Николаевича не расстраивайте… не говорите, что встретили меня с рыбой.

Впрочем, он знал, что отец не завистлив, и это, скорее, была шутка. Они оба безгранично любили природу, реку, лес, вятские родные места. И это их очень сближало. Никогда не оставлял Сергея Петровича и юмор, помогавший ему переносить тяготы скудного военного времени. Один- единственный раз, уже после войны, родители видели у него на глазах слезы: Сергей Петрович пришел к нам прощаться – уезжал к сыну, в другой, дальний город. Не хотелось ему покидать Котельнич, но приближалась старость, он жил одиноко(его жена уехала еще раньше к дочери), пришлось двинуться и ему.

Больше Сергей Петрович не бывал в Котельниче. Жаль: еще одним замечательным человеком и дорогим нам гостем стало там меньше.

Зрелища.