Люди, нравы и обычаи Древней Греции и Рима

Обрабатывать землю, полагает Ксенофонт, необходимо и из соображений воспитательных: «Земля учит даже справедливости тех, кто может понимать ее уроки, потому что кто больше всего ухаживает за ней, тот больше всего от нее и получает…

Земледелие приучает также помогать друг другу. Как на войну надо идти с людьми, так с людьми же нужно идти и на полевые работы… Часто так же приходится хозяину поощрять работников, как командиру солдат…

Хорошо сказал тот, кто земледелие назвал матерью и кормилицей всех искусств. Действительно, когда хорошо идет земледелие, тогда и все прочие занятия процветают; где же земля принуждена оставаться невозделанною, там, можно сказать, все занятия приходят в упадок и на суше, и на море» (Ксенофонт. Домострой, V, 1—17).

Так высоко ценили греки земледелие — основу их экономики.

РИМ — ИТАЛИЯ — РИМСКАЯ ИМПЕРИЯ: ЭКОНОМИЧЕСКАЯ СТРУКТУРА

…Ни мидийцев земля, что всех богаче лесами,

Ни в красоте своей Ганг, ни Герм, от золота мутный,

Все же с Италией пусть не спорят; ни Бактрия с Индом,

Ни на песчаных степях приносящая ладан Панхайя.

…Наливаясь, хлеба и Вакха массийская влага

Здесь изобильны, в полях и маслины, и скот в преизбытке. (…)

Здесь неизменно весна и лето во время любое,

Дважды приплод у отар, и дважды плоды на деревьях. (…)

Столько отменных прибавь городов и труд созиданья,

Столько по скалам крутым твердынь, людьми возведенных,

Столько под скалами рек, обтекающих древние стены!

Море напомню ли, к ней подступившее справа и слева? (…)

Здравствуй, Сатурна земля, великая мать урожаев!

Мать и мужей!..

Вергилий. Георгики, II, 136—174

Хозяйственное развитие Римского государства было значительно более сложным, чем в Греции, которая хотя и состояла из множества весьма различных с экономической точки зрения областей, однако не расширяла своих границ так, как это делал Рим. Основание греками колоний, дававших им немалое экономическое подспорье, имело совершенно иной характер, нежели римские завоевания, обогащавшие государство за счет провинций. Обогащалось, впрочем, не только Римское государство, но и многие его граждане, прежде всего нечестные администраторы, наместники. Об этом свидетельствовали многочисленные судебные процессы «де репетундис» — о лихоимстве, казнокрадстве, хищениях.

Жатка с большим захватом (рельеф из Галлии. III в. н. э.)

А начиналось все с маленького поселения в Лациуме, и это поселение — Рома, Рим — распространило свою власть не только на земли соседей на территории Италии, но и на прилегающие обширные страны. Уже тогда, в древности, современники искали объяснения этим впечатляющим достижениям: историки и поэты видели их причины главным образом в силе римского оружия, в героизме римлян, но обращали внимание и учитывали также важную роль географических условий, которым этот край, в особенности низины Северной Италии, был обязан своими обильными урожаями и богатствами. Конечно, гимн Вергилия «Земле Сатурновой» — Италии — продиктован патриотической гордостью поэта и отвечал определенным идеологическим ориентациям в политике Октавиана Августа. Вместе с тем мы располагаем и другими свидетельствами греческих и латинских писателей, еще подробнее и в более широком контексте рассматривавших условия римских успехов и побед. Достаточно назвать географа Страбона, историка Полибия и ученого-энциклопедиста Плиния Старшего.

Полибий, грек, воспитатель и друг Сципиона Младшего, не раз выражает свое уважение и восхищение могуществом Рима и мудростью его государственного строя: «Если что-нибудь случится, всегда все римляне действуют дружно в совместном обсуждении, исполнение принятого решения не запаздывает, каждый отдельно и все в совокупности способствуют осуществлению начинаний. Вот почему это государство, благодаря своеобразному устройству, оказывается неодолимым и воплощает в жизнь все свои планы…Нельзя было бы указать лучшего государственного устройства» (Всеобщая история, VI, 18). Но историк высоко ценит и природные богатства италийской земли, ее обильные урожаи — пшеницы, ячменя, почти неограниченные запасы гречихи и проса, множество виноградников (Там же, И, 15, 1–2).