Люди огня

Выкинь на свалку свою мораль
И сердце ожесточи,
Сегодня удачлив подлец да враль —
У них от рая ключи.

Лишь тот, кто жесток, не оставит стен

И крепостей не сдаст,
Иглою и бритвой не тронет вен
И не покинет нас.

Ему, господину, и карты в масть,

И под ноги города,
И знамя над замком, и в руки власть
Под робкое «да» суда. 

И головы мертвых — престол Его,

Он — царь, он — палач, он — Бог,
И лавром увито Его чело,
Мы — прах у Его сапог.

ГЛАВА 1

Дварака плыла на север. Я думал, что мы наконец войдем в Иерусалим, но Эммануил миновал его и направился к границам Антиохийского княжества. Я был рад вновь вернуться в христианский ареал, где не надо разбираться в тонкостях различий между мазхабами, запоминать воплощения то ли Кришны, то ли Вишну и забивать мозги головоломными коанами. Я возвращался домой, на свою духовную родину.

Но дом встретил меня пожаром.

Все начиналось спокойно. Среди властей княжества, как обычно, не нашлось самоубийц — нам предложили переговоры.

Сад Великого Магистра террасами спускался к реке Оронт. Розы. Фонтаны из белого мрамора. Тень кедров и финиковых пальм. Статуи Великих Магистров от первого, брата Жерара де Торна, до предпоследнего — Анджело ди Колонья.

Последний стоял передо мной. Черные цепкие глаза, черный плащ с белым крестом поверх черной полумонашеской одежды. Он напомнил мне Лойолу, но казался аристократичнее.

Великий Магистр Антуан де Берти, это он предложил переговоры.

Дварака висела над Антиохией. Точнее, прямо над нами. В качестве посла Эммануил, конечно, отправил меня.

Я не возражал. Мне был интересен этот орден, когда-то столь связанный с Россией. Все русские императоры вплоть до Великой Февральской Демократической Революции носили титул бальи [129] Большого Креста, а при Павке Первом, чрезмерно увлеченном госпитальерами, крест святого Иоанна Иерусалимского украшал герб Российской империи.

— Да, Ваше Преимущество?

— Я сдам княжество, мсье Болотов, — каждое слово давалось ему с трудом. — Мы не будем сопротивляться.

Я кивнул. Это не было неожиданностью.

— Девяносто рыцарей приняли решение немедленно присягнуть Господу и просили позволения создать в его армии легион госпитальеров,

— Я передам. Не думаю, что это вызовет возражения.

— Мне, как Великому Магистру ордена, должна быть назначена пенсия в размере пятисот тысяч солидов в год.

Ха! Не ожидал встретить купца в этом аристократе.

— Триста.

Честно говоря, я решил поторговаться по собственной инициативе. Думаю, Эммануил не стал бы мелочиться. Все равно воевать дороже.

— Ордену должны быть возвращены графство Триполийское и владения во Франции, Германии и Польше.

— Насчет первого не обещаю, второе — почти наверняка.

— Хорошо. Мы со своей стороны предлагаем Господу титул Протектора ордена святого Иоанна Иерусалимского.

— Думаю, он примет ваше предложение. Хотя Господь и так протектор вашего ордена. По определению. Пока вы служите Господу.

— И еще… — Великий Магистр колебался, вероятно, хотел попросить о чем-то малоосуществимом. — Здесь было найдено копье Лонгина. Мы бы хотели возвращения реликвии в Антиохию.

Копье было найдено в тысяча девяносто восьмом году, во время первого крестового похода, Участнику похода, провансальскому крестьянину Петру Бартоломею явился во сне апостол Андрей и рассказал, где зарыто святое копье, которым был убит Иисус. Крестьянин оказался человеком пробивным и дошел до самого графа Тулузского. Копье отрыли в соборе Святого Петра, в точности там, где указал крестьянин. Крестоносцы начали побеждать. Тем не менее в честности Петра Бартоломея усомнились, и святой Андрей, снова явившись ему во сне, посоветовал пройти через огненное испытание. Крестьянин напросился. Разложили костер длиной четырнадцать футов. Испытуемый взял копье, завернутое в тончайшую материю, и вошел в огонь. Когда он вышел, даже туника его не опалилась и ткань, в которой было Копье, осталась совершенно цела. Но тут на него набросилась толпа, пытаясь разорвать на части живую реликвию и заполучить мощи нового святого. Рыцари еле отбили его. Через три дня от полученных ран он скончался.

Копье было перевезено в Европу Людовиком Святым и с тех пор многократно переходило из рук в руки, пока не оказалось в венском Хофбурге, где его и нашел Эммануил.

Я вспомнил капли на острие в памятный день ядерной бомбардировки и вдохновенное лицо Господа. Я вспомнил, как он завещал похоронить Копье вместе с ним, и как воскрес, как выходил из развалин мавзолея Августа с кровоточащим Копьем в руке.

Потом он всегда возил Копье с собой, в отдельном багаже, под лучшей охраной. Вернуть его в Антиохию? Безумие! Он никогда не выпустит его из рук.