Люди огня

Я поискал глазами отца Иоанна. Он-то должен был видеть, если только это не плод моего больного воображения.

Святой вышел вперед, едва взглянул на меня без всякого выражения и направился к камню. Махнул рукой остальным:

— Пойдемте!

Рук мне не развязали, так что спускаться по крутой винтовой лестнице было весьма неудобно. Дима изредка поддерживал меня под локоть, чем напоминал о своем присутствии, и я косился на его обнаженный клинок.

Наконец, я увидел дно колодца, метрах в пяти под нами, слабо освещенное свечой Жана. Спустились. Лестница упиралась в гладкую каменную стену. Плантар обернулся ко мне.

— Ну?

— Еще один движущийся камень, очевидно, — сказал я.

— Открывай!

— У меня руки связаны.

— В Колодце Душ это тебе не помешало.

Я подошел вплотную к скале. Дверной проем был явный. Обсидиановое полукружье романской арки, и в ней, как в раме, гладкий камень — предполагаемая дверь.

— Посветите мне!

Жан провел свечой вдоль арки. Никаких признаков тайной пружины. Может быть, дверь вообще не открывается с этой стороны.

— Подальше от двери. Механизм не обязательно у арки.

Посветили подальше. Я вздохнул. Возможно, мы ищем то, чего нет вовсе, и от этого замка один ключ — воля Эммануила. Или Бога.

Я поднял глаза к каменному потолку. Шепнул: «Тереза!»

Ничего.

Обернулся к остальным и заметил взгляд Раевского, обращенный к Плантару. Взгляд содержал вопрос. Мне не надо было объяснять, какой.

Жан сделал движение правой рукой, вверх-вниз, от запястья: успокойся, не сейчас. И я мигом нашел в нём по крайней мере три положительных качества: Плантар был уравновешен, рассудителен и очень спокоен. Может быть, я и назову его государем, если, конечно, мы выйдем отсюда.

— Что делать будем? — спросил Дима.

— Подождем. Подумаем.

Мучительно тянулись минуты в поисках выхода, которого не было.

Стало жарко. Я коснулся пальцами двери за своей спиной и тут же отдернул руку. Отошел на шаг, резко повернулся.

— Жан, смотри!

Еще минуту ничего не происходило. Вдруг по камню пробежал алый всполох, словно отсвет костра, и раздались отдаленный гул и низкий вой, как от ветра. Наверное, такой ветер дует в аду над пылающими рвами.

Дверь разгоралась алым, словно ее подожгли изнутри.

— Франц, Мишель, к двери! — скомандовал План-тар. — Держите проем. Остальные — назад! Пьер, тебя касается! Будьте наготове!

Я отошел назад, за спины рыцарей, и поднялся на ступеньку, чтобы видеть дверь. Жан накрыл рукой и затушил свечу, так что теперь только пылающая скала заливала все алым сиянием.

Гул сменился скрежетом, и скала поползла вверх. Прямо перед нами стоял Эммануил и держал Копье. На острие набухала багровая капля. Он был в черном. Черная свободная мантия. Как это смотрелось! Черный цвет ему шел куда больше, чем белый. За спиной у Господа стояли Мария Новицкая в черном платье с алыми искрами, Марк, Иоанн и Филипп.

— Дима, — шепнул Плантар. Я скорее понял это, чем услышал.

Раевский взял меня за локоть, и я почувствовал у горла холод его меча.

Эммануил сразу узнал меня — как ни пытались рыцари отойти в тень, перед дверью было слишком мало места.

— Здравствуй, Пьетрос! Что, привели тебя, как овечку на привязи? Нашел к кому бежать!

Этой фразой он спас мне жизнь.

— Дима, стой! — тихий голос Плантара. — Уведи его повыше.

Я еще успел услышать, как Эммануил приказал кому-то у себя за спиной:

— Взять их! — и бросил Иоанну: — Иди! Ты знаешь, что делать!

Раевский утащил меня вверх ступеней на пятнадцать, лестница успела пару раз повернуть, но в колодец в центре шахты было видно, что происходит внизу. В проем ворвались двое: джинн и даосский сянь. Плантаровы рыцари встретили их плечом к плечу. Звон мечей слился с гулом подземного огня в единую инфернальную песню. Реквием.

Алое свечение джинна и синеватое даосского бессмертного: люди огня и люди льда.

— К стене! — скомандовал Дима, и я больше не мог видеть то, что происходит внизу. Только слышать. Я понимал, что это не надолго: человек практически бессилен против сяня, против джинна — тем более. Навалиться толпой люди Плантара не могли — слишком тесно.

Отец Иоанн и Плантар встали на пару ступенек выше нас.

— Жан! — позвал я.

Он шагнул ко мне.

— Эммануил послал Иоанна за подмогой. Думаю, это будут джинны или сяни, или и те, и другие, — я указал взглядом наверх. — Оттуда.

— Сколько?

— Вам хватит. На Двараке около сорока сяней под командованием Хун Сянь, девы меча. Всего было восемьдесят один, двадцать Эммануил подарил в качестве телохранителей Варфоломею и восемнадцать здесь. Остается сорок два. Джиннов много. Учитывая, что вас одиннадцать, их число в первом приближении можно считать бесконечным. Вас просто возьмут в тиски.

— Что ты предлагаешь?

— Прорываться вниз, в зал.

— Нас и так очень мало. А значит, мы сильнее в обороне. Открытое сражение в большом помещении — верная смерть. Сколько времени уйдет на то, чтобы привести войско с Двараки?

— Давай считать. Иоанну нужно подняться вверх по лестнице. Сколько мы спускались?

— Минут пятнадцать.