Люди особого склада

Помню, в начале лета 1941 года я выехал в полесские районы Минской области. Побывал в Слуцке, Любани, Старобине. Наведался в совхоз «Жалы» на Любанщине. Что такое «Жалы» в недалеком прошлом? Это непролазные болота, трясина, комары. Здесь не ступала человеческая нога. А теперь это золотое дно. Колосистая пшеница стояла стеной, рожь — в рост человека. До революции люди в этих местах не ели хлеба досыта, ходили в лаптях. Повальные болезни и нищета были их уделом. Теперь же в совхозе «Жалы» и в соседних колхозах жизнь расцвела на диво. К кому ни зайдешь, с кем ни поговоришь — видишь веселые, приветливые взгляды, слышишь бодрую речь. Живет человек в новом доме, всего у него вдоволь, дети учатся в средних школах, техникумах, институтах. В селах клубы, избы-читальни, кино, лечебные учреждения. Колхозник по одежде и по всему виду похож на горожанина. Как будто никогда и не было забитого, придавленного горем Полещука!

Поехал на Червонное озеро. Здесь сходятся болотистые и лесистые границы трех районов. И деревни здесь называются по-особенному: Забродье, Ужадье, Замошье, Подлозье, Мокрый Бор, Вязники.

Побывал я в этих деревнях и еще раз убедился, что давным-давно устарели эти названия, не к лицу они нашим колхозам. Всюду грохот машин — колхозники осушают и осваивают вековечные трясины. Подлозцы, забродцы, ужадцы стали хозяевами плодородных земель, мастерами высоких урожаев.

Ехал я тогда и думал: какие чудесные перспективы открыты перед каждым районом нашей области, какие здесь возможности для развития сельского хозяйства и промышленности! Что за люди-герои у нас!

Новые планы вырисовывались передо мной, новые задачи.

В Минск возвратился часов в десять вечера. Вскоре собралось бюро обкома. Мы обсуждали текущие вопросы строительства, полевых работ и поздно засиделись.

Летом я жил за городом в трех километрах от Минска. Приехав домой, прилег на кушетку, взял в руки газету и незаметно уснул.

Вдруг в квартире зазвонил телефон. Казалось, минуты не прошло, как я прилег: кто же мог звонить так рано?

Я вскочил и взял трубку. Говорил товарищ Авхимович, секретарь ЦК КП(б)Б, — меня вызывали в Центральный Комитет.

Шофер еще не спал.

— Поедем, Юзик, — полушепотом сказал я. — Иди разворачивай машину.

Потом вернулся к себе, взял свою папку и тихонько, чтобы не разбудить семью, вышел из квартиры.

По дороге я старался понять причину внезапного вызова. Что случилось, какие это необычайно срочные дела в ЦК?

Шофер, видимо, тоже был удивлен, хоть разное случалось за время его долгой работы в обкоме. Он изредка взглядывал на меня, должно быть, в надежде услышать что-нибудь, но не дождавшись, заметил:

— Наверно, что-нибудь важное, очень срочное…

— Не знаю, брат, — откровенно признался я. — Ничего не знаю…

Подъехали к зданию ЦК. Я зашел в Приемную первого секретаря. Там уже были члены бюро ЦК, руководящие работники Совнаркома, обкома партии. Мне сразу бросились в глаза сумрачно-суровые, озабоченные лица. Никто не сидел на месте: одни стояли, а другие молча ходили по комнате в каком-то напряженном ожидании.

Вышел товарищ Пономаренко. Он поздоровался и спокойным, ровным, как всегда, голосом пригласил в кабинет. Мы вошли и, как обычно, разместились по обеим сторонам стола.

— Получено официальное сообщение, — сказал товарищ Пономаренко. — Фашистская Германия напала на нашу Родину. Враг не объявлял войны. Он напал на нас по-воровски. Наши пограничники ведут тяжелые бои, мужественно отстаивают свои рубежи. Необходимо сейчас же бросить все на помощь фронту. На нас возлагается большая, еще, может быть, небывалая в истории задача.

Тут же был принят план помощи войсковым частям и соединениям. В пограничные области и районы были направлены члены бюро Центрального Комитета партии и члены правительства с ответственными и срочными поручениями. В республике вводилось военное положение. Были определены мероприятия по проведению мобилизации призывных контингентов. Перед партийными, советскими организациями ставилась задача обеспечить бесперебойную работу транспорта, органов связи. Особое внимание уделялось вопросам защиты гражданского населения. Были приняты решения об укреплении службы противовоздушной обороны, об оборудовании в городах бомбо- и газоубежищ, об усилении охраны промышленных объектов, транспортных узлов, средств связи. Партийной организации Минска, областным и районным организациям было рекомендовано провести в центрах собрания партийного актива, а на фабриках и заводах, в колхозах, учреждениях — митинги.

Это было первое заседание бюро ЦК КП(б)Б и правительства нашей республики в условиях Великой Отечественной войны.

II

Зная, что впереди ждет меня большая и напряженная работа, я воспользовался свободной минутой и позвонил домой. В трубке послышался тревожный голос жены. Видно, в семье уже знали о войне.

— Что произошло? Когда ты приедешь? Что нам делать?