Читаем Люди пепла(СИ) полностью

- На палубу?! Да мы думали, что вы вот-вот умрете! Вам еще лежать и лежать!

- Я уже много раз умирал, вошло в привычку, знаю что и когда мне надо делать. Завтра можно выбираться, не сомневайся. Только бы с силами собраться. Как насчет горячего обеда? Это возможно организовать?

- Попрошу девушек сделать похлебку из солонины. Простите, но ничего лучше нее у нас нет: только она и некачественные сухари. И сладости у капитана, но из них похлебку вряд ли сваришь.

- Да, этот тупой толстяк тот еще сладкоежка. Между вами проблемы случались?

- В каком смысле?

- В прямом: драки, ссоры и прочее в таком роде.

- Всякое бывало, но в обще-то держимся нормально, не грыземся по любому поводу.

- Вы не первые попавшиеся, вас выбирали. Но все же не стоит забывать, что выбирали из тех, кто преступили закон. Так что будь готов ко всему.

- Постараюсь.

- Хорошо, ступай, помогай своим людям. Если тебе нужна эта девушка, забирай ее тоже. Я не умру, если останусь в одиночестве.

- А можно спросить - кто вы? Зачем плыли на этом корабле? Вы сопровождали груз? То есть нас?

- Я просто пассажир и не имел никакого отношения к грузу. Но я еще и слуга Церкви Святого Круга, а вы ее собственность. Так что мой долг - о вас заботится.

- Если не имели отношения к грузу, то откуда узнали о том, что я стертый?

- Плавание долгое и скучное, со скукой приходится бороться самыми разными способами. Чтение списков - не самый худший из них. Ты единственный стертый из пассажиров, тебя трудно не запомнить.

- Понятно. Хочу сказать, что все ребята вам благодарны. Не будь вас, никто из нас не смог бы выбраться на верхнюю палубу.

- Если бы я не допустил промашку, смог бы спасти куда больше людей. Не так уж сильно вас переморозило, чтобы почти все умерли. Но теперь уже да, время потеряно, почти все так и задохнулись в ящиках. Какая страшная смерть, прости меня Святой Круг. Надеюсь, немногие встретили ее в сознании, куда лучше умирать во сне. Их приговаривали к искуплению грехов, а не к мучительной казни. Иди Трой, мои веки смыкаются. Но как только появится горячая похлебка, сразу разбудите. Воину нужна добротная пища, особенно такому потрепанному как я.



Глава 8


Акулы, киты и прочее


Вода была не слишком приятная на вкус и разного мелкого мусора в ней хватало, но это уже куда лучше чем та омерзительная бурда которую приходилось зачерпывать из последней бочки.

Трой, прополоскав рот, сглотнул, одобрительно кивнул:

- Сойдет.

- Гадости в ней много, - буркнул вечно всем недовольный Бвонг.

- Это от грязной парусины, вряд ли отравишься.

- Уверен? Я тут наслушался рассказов о пепельном яде, вдруг все паруса в нем?

- Сомневаюсь, ведь это не паруса с мачт, это запасная парусина. Где бы она набралась пепельной гадости, если лежала свернутой в рулоны?

- Откуда мне знать где? Со мной давно ничего хорошего не случалось, так почему бы не отравиться еще и пепельным ядом? Вот возьми этот дождь. Откуда появились его капли? Вдруг они тоже ядовитые, вдруг их с юга ветром принесло?

- Такой большой, а трусишься как маленький ребенок, - насмешливо произнесла Миллиндра, недовольная тем, что здоровяк упорно обзывал ее Веснушкой. - Мы рашмеры, нам пепел юга нипочем, надо очень много яда, чтобы нам навредить.

- Да тебе и мелкой капли хватит. Тоже мне, смелая выискалась, соплей перешибить можно, а наглость так и прет.

- Да уж посмелее тебя.

- Да что ты говоришь? Так возьми топор и спустись в трюм, там надо кое-кому голову проломить, а у меня как раз смелости не хватает.

- Воды у нас не так много, но на некоторое время недостатка в ней не будет, - продолжил Трой. - Теперь надо подумать о еде. Один бочонок солонины почти пуст, во втором она протухла, есть ее невозможно.

- Но ты ее не выбросил, - встрял Бвонг. - Значит, думаешь, что мы эту вонючую гадость будем уминать за обе щеки, когда дело дойдет до голода.

- Надеюсь, что обойдемся без голода. У нас еще сухари остались.

- Их тоже мало, и они слова доброго не стоят - труха с жучками вперемешку.

- Но у меня есть кое-какие мысли, я знаю как можно поправить дело со снабжением.

- Например? - заинтересовался Драмиррес.

- Мы болтаемся чуть ли не посреди океана, и я уже дважды видел акул. Может это одна и та же, но тогда получается, что она следует за кораблем. Они часто так делают, что-то их привлекает. Такую рыбу даже одну нам не съесть, испортится раньше чем осилим хотя бы половину. Ловить их легко, надо только немного подготовиться. Вы разбирайте настил над кубриком, а я займусь снастями для ловли акулы.

- А ты покажешь эти снасти? - заворожено спросил Храннек. - Я ловил пескарей под мельничной плотиной, но не знал, что можно ловить акул.

- Покажу. Акула тоже рыба, так почему бы нам ее не поймать?



* * *

Перейти на страницу:

Похожие книги

Сочинения
Сочинения

Иммануил Кант – самый влиятельный философ Европы, создатель грандиозной метафизической системы, основоположник немецкой классической философии.Книга содержит три фундаментальные работы Канта, затрагивающие философскую, эстетическую и нравственную проблематику.В «Критике способности суждения» Кант разрабатывает вопросы, посвященные сущности искусства, исследует темы прекрасного и возвышенного, изучает феномен творческой деятельности.«Критика чистого разума» является основополагающей работой Канта, ставшей поворотным событием в истории философской мысли.Труд «Основы метафизики нравственности» включает исследование, посвященное основным вопросам этики.Знакомство с наследием Канта является общеобязательным для людей, осваивающих гуманитарные, обществоведческие и технические специальности.

Иммануил Кант

Философия / Проза / Классическая проза ХIX века / Русская классическая проза / Прочая справочная литература / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
1. Щит и меч. Книга первая
1. Щит и меч. Книга первая

В канун Отечественной войны советский разведчик Александр Белов пересекает не только географическую границу между двумя странами, но и тот незримый рубеж, который отделял мир социализма от фашистской Третьей империи. Советский человек должен был стать немцем Иоганном Вайсом. И не простым немцем. По долгу службы Белову пришлось принять облик врага своей родины, и образ жизни его и образ его мыслей внешне ничем уже не должны были отличаться от образа жизни и от морали мелких и крупных хищников гитлеровского рейха. Это было тяжким испытанием для Александра Белова, но с испытанием этим он сумел справиться, и в своем продвижении к источникам информации, имеющим важное значение для его родины, Вайс-Белов сумел пройти через все слои нацистского общества.«Щит и меч» — своеобразное произведение. Это и социальный роман и роман психологический, построенный на остром сюжете, на глубоко драматичных коллизиях, которые определяются острейшими противоречиями двух антагонистических миров.

Вадим Кожевников , Вадим Михайлович Кожевников

Детективы / Исторический детектив / Шпионский детектив / Проза / Проза о войне
Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза