Люди пепла

Трой не хотел признаваться, что с чтением испытывает небольшие затруднения, и потому предложил альтернативу:

— Лучше пусть Миллиндра прочтет, я хочу вбить еще несколько гвоздей. Журнал лежит возле тех дверей, где ты дрался с Бвонгом. Отдай его ей.

— Хорошо.

— Постой! А из-за чего началась драка? Что там вообще у вас произошло?

— Точно сам не знаю. Бвонг почему-то оставил дверь, за которой смотрел, и вроде бы начал приставать к девчонкам. Или просто сцепился с ними словами, они переговаривались до этого издали. Обе начали его костерить на все лады, особенно Миллиндра. Да и Айриция ничего, редко говорила, но зато так, что у меня уши в трубочку скручивались. Скажу тебе, она такие словечки знает, что закачаешься. Стрейкеру это надоело, сказал ему заткнуться и шагать назад, нельзя, мол, бросать выходы без охраны. А Бвонгу это не понравилось, набросился на него и начал избивать. Я услышал вопли, пришлось вмешаться, этот боров мог Стрейкера напополам разорвать. Да и тебя тоже.

— Да ты вроде ростом немногим выше меня, тебя бы он тоже разорвал быстро.

Драмиррес ухмыльнулся:

— Пусть сначала разорвет мой нож.

Выбрав новый гвоздь, ровный и длинный, Трой покосился в сторону кормовой надстройки. Там девушки зашивали в парусину тела убитых ребят. А он ведь даже не успел с беднягами познакомиться. Эти пепельники, кто бы они ни были, опасны настолько, что ни в коем случае нельзя подпускать их к себе. Как показало случившееся, обгрызают шею до костей быстрее акул.

Полный трюм трупов и непонятных пепельников, и вообще ничего не понятно. Но ритуалы — святое, теперь придется устраивать церемонию похорон. Благо что корабль вооружен, борта прикрыты шестеркой тяжелых баллист, хватает каменных ядер для груза, который утянет погибших в морскую пучину.

Начал забивать гвоздь. Из-за двери заклекотали, но уже куда скромнее, чем поначалу. И не бросились, стараясь всем телом вышибить преграду. Умеют учиться на дырках в своей шкуре.

Подошел Храннек:

— Трой, ты как думаешь хоронить ребят?

— Как всегда хоронят в море — бросить в воду.

— Вообще-то я не о том.

— Тогда я тебя не понимаю.

— Мы тут подумали, что лучше всем собраться вместе. Мы же заодно были, так будет правильно, на похороны принято приходить всем.

— Хорошо, еще несколько гвоздей забью и подойду.

— И можно потом поесть. Все голодные, и у нас получится вроде поминок.

— Что у нас с едой?

— На камбузе есть солонина и сухари.

— Много?

— Не очень. Но я еще не все осмотрел.

— Солонина хоть съедобная?

— Вроде не воняет, но соленая очень.

— Ел уже?

— Кусочек попробовал.

Очень хотелось чего-нибудь горячего. Лучше всего — наваристой мясной похлебки. Это как раз то, что надо истосковавшемуся по пище желудку. Может, удастся сварганить что-нибудь приличное из простой солонины, но об этом думать некогда, придется отложить на потом.

К тому же корабль большой, тут и помимо недоступных трюмов много чего есть, надо все тщательно осмотреть, глядишь, найдется что-нибудь повкуснее. В той же капитанской каюте ему попался шкафчик, набитый бутылками и крошечными амфорами со спиртным. Можно еще поискать, вдруг и закуски отыщутся. Вряд ли человек, спавший за шелковой ширмой, давился залежалой солониной наряду с простыми матросами.

* * *

Первое тело не задержалось на поверхности — мгновенно развернулось вертикально, стремительно ушло в глубину. Со вторым вышло не так быстро — плохо затянутая парусина надулась уродливым пузырем, мертвец скрывался под водой медленно, после этого некоторое время можно было разглядеть светлое пятно в темной пучине.

Бвонг, баюкая замотанную полоской ткани ладонь, недовольно произнес:

— Все равно всплывут. Если брюхо не распороть, всегда всплывают.

Трой понятия не имел, за какие прегрешения тот угодил в трюм «Кархингтайла», но после таких слов в голову начали закрадываться подозрения, что без сокрытия следов смертоубийства не обошлось.

— Кто-нибудь знает похоронную молитву? — очень серьезным тоном спросил Айлеф.

Все начали переглядываться, и совершенно неожиданно отозвался Бвонг:

— Да не покинет вас Святой Круг на последнем пути. Да избавит вас Святой Круг от ужаса севера и огненного мрака, где нет ничего, кроме сожаления о несбыточном. Да будет дорога ваша легка, как вечное движение соленых вод, да будет ваша последняя обитель чиста от пепельной скверны. Вроде все, нормально проводили.

Храннек покачал головой:

— Похоронная молитва должна быть длиннее.

— Шакал ты мелкий, откуда тебе знать?!

— У нас, когда старший купца зарезал и потом топил его в болоте, и то дольше говорил. Мы до этого думали, что он только ругаться умеет.

— Грех свой отмаливал, нельзя человека болотникам отдавать, это всякий знает.

— Так и за тобой грешок водится, — встрял Драмиррес. — Если бы кто-то не устроил хрен знает что, эти ребята могли бы жить дальше.

— Слышишь, ты, урод северный, ты на что намекаешь?!

— Я разве намекаю? Я прямо говорю.