Люди переменились

Холодный ветерок сдувал снежную пыль с кровель, заглаживал края тропинки, протоптанной посреди дороги. Мишо шел впереди: не хотел, чтобы Тотка заметила, как он раздражен, не нужно было слушать ее и не в пору шляться по гостям.

— Добрый вечер.

— А, наконец-то пожаловали. Нам, женщинам, Тотка, все недосуг в гости сходить. И в праздник, и в будни. Только поспевай управляться с делами… Такая уж наша доля… — встретила их Вагрила.

Приятная теплота кухни охватила гостей. Они подышали на окоченевшие пальцы.

— Садитесь, садитесь, — пригласила их Вагрила.

— Добрый вечер.

— Дай вам бог всего доброго! — приподнялся на кровати Караколювец и прищурил близорукие глаза. «Кого это пригласила Вагрила?»

— Как здоровье, дед Габю? — громко спросил Мишо.

— А, это ты, Мишо, добро пожаловать, — встал старик. — По голосу тебя признал. Помнишь, говорили мы летом, когда ты на побывку приехал. О Тотке шла речь. Дорог жизни никто не знает. Думал ли ты тогда, что она женой твоей станет.

Вагрила внесла широкий поднос с разной домашней снедью, пригласила гостей.

— Ох-хо-хо! — закряхтел Караколювец и принялся что-то искать в углу, под образами. Но никто не спросил, что с ним, тогда он заохал еще громче.

— Габю, иди закусим, — пригласили его к столу.

— Куда же она подевалась? — бормотал он. — Вот тут я ее всегда кладу. Как заколет, пожую ее, смокву-то, и проходит. Где же она? Когда нужно, ничего найти нельзя…

Бабушка Габювица покачала головой.

— То ли ты, Габю, из ума выжил, то ли, придуриваешься, смоквы не можешь купить. Не такой ты уж хворый. Поди в кооператив, купи себе смоквы сколько надобно про запас.

Караколювец перестал шарить под образами и нетерпеливо ждал, когда жена кончит.

— Выговорилась? Ты знаешь, что такое война? Где нынче ее найдешь смокву? В городе хлеб по карточкам выдают, а она тут болтает языком…

— Это верно, ничего нет на базаре, — сказала Тотка.

— Ах, ежели бы только это! — вздохнула Вагрила, — самое страшное то, что кровь льется, люди гибнут. А каково тем, у кого дети есть, каково матерям-то. Я сама ночи не сплю, все о Гергане думаю. Ведь один он у меня остался. Сердце кровью обливается, как подумаю, что и он может пойти вслед за Здравко.

— А что Здравко? — спросил Мишо.

— Лесовиком стал, — ответила Тотка таким тоном, будто была виновата, что Мишо не знает об этом.

— Никто его силой не заставлял, — пожал плечами Мишо.

Тотка вдруг гадливо поморщилась, зажала рот ладонью, и пошла к двери.

— Ничего, это со всеми бывает, — сказала Вагрила. — Мишо, беги, купи мяты. Все полегчает… А я провожу ее до дому…

Выходя из кооператива, Мишо столкнулся со Стояном Влаевым.

— Куда бежишь, гляди не споткнись! — взял его за руку Стоян.

— Вот мятных леденцов взял, для жены, — пытаясь высвободить руку, сказал Мишо. Он был уверен, что Стоян знает, для чего они покупаются. Но тот загородил ему дорогу.

— Большое дело, это ерунда. Жизнь идет своим чередом. Одного вешают, другой конфеты покупает.

— Недосуг мне сейчас разговаривать!

— Погоди! — сердито глянул на него Стоян, — видел я твоего знакомого. Вместе вы служили. Привет тебе передает.

— Недосуг мне…

— Как начали вешать, струхнул. — Стоян выждал, пока Мишо не скрылся в темноте, и только после этого вошел в кооператив.

«Значит, здесь они», — подумал Мишо, чувствуя как захрустел в кулаке кулек с леденцами.

— Стоян Влаев тебя искал, — спокойно встретила его Тотка, занятая вязаньем.

«Легко тебе говорить», — подумал Мишо и сказал:

— Встретил его.

Тотка глянула на него невидящим взглядом, перекинула нитку через спицы и снова зашевелила губами, считая про себя стежки. Новая жизнь, которую она ждала, уже полностью овладела всеми ее мыслями, всем ее существом.

*

Первая оттепель пришла без предупреждения. За неделю южный ветер растопил снег. Земля ожила, задышала. Раньше обычного подступила к селу весна.

Свежий весенний воздух взбудоражил Мишо. Он обошел весь двор, не зная, за что сперва приняться. Дверь хлева сломана, плетень покосился, крыша сарая протекает… и сколько еще всего. Все ждало его рук. Легкий как дыхание туман обвивал горы, и Мишо пожалел, что не в поле. Руки так и зудели. Не раздумывая больше, он взял топор и занялся самым что ни на есть второстепенным делом — решил поправить плетень. Быстро заострил кол и изо всей силы всадил его в мягкую землю, ударил пару раз обухом. Потрогал. Стоит крепко. Принялся тесать второй кол…

Трифон Бияз с удовольствием поглядел на зятя — с огоньком работает, но вспомнив по какому делу он пришел, заколебался, шаги стали неуверенными… «Как бы ему сказать…»

— День добрый.

Мишо оглянулся и утер рукавом вспотевший лоб.

— Добро пожаловать. Вот решил плетень поправить.

— Прогнил совсем. На будущий год новый поставишь.

— А покуда все надо поправить.

Бияз как будто забыл зачем пришел, поднял грабовый прут и начал его переплетать между кольями.

— Здорово придется поворочать. Рано потеплело, захватила нас врасплох весна.

Мишо посмотрел на залитое весенним солнцем поле.

Бияз понял, о чем думает Мишо, и тихо вздохнул.

— Невесел ты что-то, — обратился вдруг к нему Мишо. — Ежели денег надобно, говори, мы свои люди.