Люди песков (сборник)

В середине января Санджаров вернулся из Кисловодска. В первый же вечер Шаклычев пришел к нему домой.

— Э, брат, да ты совсем не похож на курортника! — с удивлением сказал он, пожимая хозяину руку. — Плохо, что ли, там было?

— Хорошо, — мрачно отозвался Санджаров. — Особенно хороши были ваши с Джоракулом ноты: прямо засыпали меня в последние две недели! Что там стряслось, в «Бирлешике», землетрясение, что ли?

— Не то чтоб землетрясение, но положение в «Бирлешике» очень серьезное!

— Что же случилось? Да ты проходи, располагайся… Рассказывай по порядку.

— Да видишь ли… — Шаклычев присел на диван, помолчал. — Не знаю, как это сформулировать… Паша самовольничает! С райкомом не считается, делает, что ему вздумается… Личные интересы колхозников ставит выше государственных!..

Санджаров резко прервал его:

— Значит, ведет антигосударственную деятельность?!

— Я так не говорил, товарищ Санджаров! — Когда Шаклычев переходил на «вы», это значило, что он злился, и Санджаров знал это.

— Ну как же иначе? Не считается с райкомом! Личные интересы ставит выше общественных! На вашем месте я бы давно уже исключил его из партии! В такой чрезвычайной обстановке не обязательно дожидаться председателя райисполкома!

Шаклычев посмотрел на Санджарова, махнул рукой и отвернулся.

— Вот ты обижаешься, ерунду несешь… Подумал бы лучше, как поступить, посоветовал бы!.. Он там таких дров наломал!.. Прогнать, исключить из партии всегда успеем, это проще всего…

— А что ты мне жалуешься?.. Кандидатура-то, между прочим, твоя! Ты его пробивал! С пеной у рта со мной спорил!..

— Я в этом и сейчас не раскаиваюсь. Я настаивал на кандидатуре Анкарова, потому что люди ему верят. Верят и готовы вручить ему свою судьбу! Это не Довлиханов! Я до сих пор помню, как сказал про Довлиханова один старик: «Слишком легкий шалаш построил себе этот человек. Мы такие на два месяца строим, когда весной сено косить откочевываем! Вот и Довлиханов так — на время у нас обосновался…» Паша другой человек. Он ведь тогда и согласился-то не сразу, — не знаю, мол, я здешнего хозяйства. Вот я и не могу понять! — Шаклычев вскочил и в волнении заходил по комнате. — Как он может допускать подобную безответственность? И ты знаешь, что Паша собирается сеять на этих новых землях? Думаешь, хлопок или пшеницу? Ни черта подобного! Рис!

— Рис! Где же он возьмет семена?

— Взаймы взять попробует, а нет, так купит!..

— А за счет чего покупать?

— За счет сверхпланового скота!

— Интересно…

Санджаров помолчал, подумал, потом встал и тоже стал расхаживать по комнате.

— А знаешь, Шаклычев, не так уж все это глупо… Не вижу я здесь антигосударственной политики. Если он справится с планом по хлопку, с планом сдачи зерна, обеспечит прирост поголовья…

— По-твоему, лишь бы план давать, а там пусть каждый делает что хочет?! Это же анархия!..

— Анархия, говоришь? — Санджаров усмехнулся, не спеша закурил и снова сел на диван, положив ногу на ногу. — Не знаю… Анархия — это, конечно, плохо, а вот получить дополнительный хлеб — это очень хорошо!

— А государству от этого хлеба какой прок?!

— Государству? Государству будет очень большой прок, если люди не будут голодать!..

— Ну знаешь ли!.. Райком на это не пойдет!

Инструктор райкома, побывавший в «Бирлешике» в связи с предстоящим обсуждением на бюро, заканчивал читать двенадцатую страницу своего доклада:

— «Сеять какую бы то ни было культуру сверх установленного государством плана — значит нарушить закон социалистического хозяйствования — плановость. Считаю необходимым сделать соответствующие выводы из самовольных поступков председателя колхоза „Бирлешик“ Паши Анкарова, нарушившего закон социалистического планирования!..»

Бюро вел сам Рахманкулов. Когда инструктор закончил, он вежливо предложил слово Паше. Тот встал, развернул какой-то листок и начал читать:

— «Общее собрание колхоза „Бирлешик“ постанов-ляет: 1) С января 1944 года начать освоение залежных земель, расположенных по берегу Амударьи. 2) Как можно быстрее включить новые земли в севооборот. Решение принято единогласно».

Он подошел к секретарю райкома и положил перед ним протокол общего собрания.

— Вы еще что-нибудь хотите сказать? — спросил Рахманкулов.

— Нет. Мне нечего добавить. Разве что напомнить устав: решение общего собрания — закон для членов колхоза.

Члены бюро переглянулись. Только Санджаров не поднял головы, он сидел в углу и внимательно разглядывал спичечный коробок, который держал в руке.

— Так что же у тебя получается, товарищ Анкаров? — Рахманкулов медленно поднялся с места. — Председатель ты дельный. Работать можешь. И люди у тебя с огоньком трудятся. На расчистке канала ваши женщины показали замечательные результаты — настоящие героини. Это все хорошо, и за это тебе спасибо. А вот рис сеять мы тебе не дадим. Ты обязан сосредоточить все силы на тех участках, где намечено сеять хлопок и пшеницу! И перестань своевольничать! Пойми, Анкаров: мы не наложили на тебя взыскания только потому, что ты молодой председатель. Выкинешь еще какой-нибудь номер, и это пойдет в зачет! Учти!