Люди по эту сторону

– Но вас, в отличие других, не назвали Стеной или как-то так, – заметила Элен. – Потому что Стена слишком… слишком длинная?

– Стена слишком велика, чтоб вмещаться в одну деревню! – хмыкнула я. – И получается, правильно сделали. Скоро Стена будет дальше. А Солёные Колодцы останутся.

Мы помолчали. Близился ужин, вот уже остановился насос, и замолкли фильтры. К вечеру аромат роз усилился, и от него слегка кружилась голова.

– Меня ещё одна вещь поразила, – вдруг сказала Элен, – когда я исследовала ваше общество, язык, всё, что присылали наши… у вас эти приборы назвали мячелётами. Я до сих пор не могу понять вашего отношения к живым объектам. За тысячу лет вы так и не выяснили, для чего они! Вы изучили их свойства, их особенности, их реакции. Знаете, например, что Белая Гора никогда не причиняет вреда тем, кого возносит. Но вы не знаете, какова их цель! И при этом относитесь к ним спокойно. Вас не пугает их непонятность!

– Мы не знаем, какая цель у солнца и зачем идёт дождь, – напомнила я. – Их тоже следует бояться?

Эти разговоры были мне привычны: Вайли тоже любила такие вопросы.

– Но солнце и дождь – это природные объекты, – возразила Элен.

– А какая разница? – улыбнулась я.

Она ненадолго задумалась.

– Вы уже видели наши корабли и стражей, – Элен решила зайти с другой стороны. – Разве не понятно, что они родственны? Как мы с вами родственники, так и они. Это рукотворные объекты искусственного происхождения. Теперь, когда известно, что Стена исчезнет в одном месте и появится в другом, можно точно сказать, что это такое. Стена – это… – она запнулась, подбирая слова. – Это огромный механизм, который превращает непригодную часть мира в место, где можно жить.

Она посмотрела на меня с некоторой опаской. Видимо, ждала, что я лишусь чувств или закричу от удивления. Что ж, ей ещё предстоит ознакомиться с нашей библиотекой! И тогда она перестанет считать свои теории слишком смелыми. Возможно, однажды она поймёт, что это и значит быть учёной – изучать непонятное, придумывать безумные объяснения и писать об этом книги.

– Для нас такие размеры тоже непривычны, – продолжала Элен. – Это не совсем рукотворные механизмы. Это механизмы, которых создали механизмы, которых создали механизмы… И так несколько раз, – она рассмеялась и тут же погрустнела. – Это главная причина, почему ваши условия были приняты… так спокойно. Никто посмел бороться с ними. А кто мог, тех уже не было. Они погибли…

– У Снежных Рогов, – подсказала я.

– Вроде бы Камни, – исправила Элен.

– Рога, – я улыбнулась, вспомнив письмо от Инкрис. – Их переименуют, когда будут перерисовывать карты после обновления Стены.

Элен не стала цепляться за спорную тему – видимо, сама засомневалась, природные это объекты или рукотворные, люди их создали или кто-то другой. Для меня подобные вопросы ничего не значили. Поэтому я и стала старейшиной.

«Опасно это или нет? Если опасно, можно это прогнать, или следует искать другое место? Какая в этом польза – и чем придётся расплачиваться?» – моя жизнь состояла из поиска таких ответов.

Если бы вопросы были «Кто это создал? Какое место это занимает в мире? По каким правилам оно существует?», я бы стала учёной.

А если бы не было слов, а лишь чувства, краски и образы, стала бы странницей или артисткой.

…«Больше ничего нет? – спросила много лет назад маленькая Сальва, когда наш первый круг привели к Стене. – Можно думать только так?»

Учительница ласково погладила Сальву по голове и ответила: «Если тебе всё равно, это тоже хорошо».

– Мне ещё хотелось спросить, – Элен вздохнула. – Или давайте вы что-нибудь спросите – а то всё я да я… Вам же, наверное, интересно, как всё у нас?

Я открыла было рот, но так ничего и не сказала. То, что жизнь людей со звёзд отличается от нашей, я поняла давно. Они другие, потому что жизнь у них другая. И доходившие слухи, предположения, а потом и факты поражали, в первую очередь, своей нелепостью.

Многие думали точно так же. Странное бытие, в котором нет лада, ни толка! В Ста Водопадах хорошенько спланировали, как сделать так, чтобы ничего не повторилось.

Какие-то вещи не повторятся наверняка – скажем, машины, которые вынашивают и рожают детей. Или стражи, которые ходят следом, защищают и решают, что опасно, а что нет.

Но и без механизмов хватало дикостей! Молодые бездетные женщины, которые становились руководителями. Отсутствие меток у людей – любых меток! Или самое жуткое, о чём думать не хотелось – мужчины без тормозов.

«Понятно, почему это кончилось тем, чем кончилось: скитанием между звёзд, без дома и без будущего», – подумала я, но вслух, конечно, сказала другое:

– Моя внучка задаст вам столько вопросов, что вы говорить устанете! Лучше вы.