Люди. По следам наших миграций, приспособлений и поисков компромиссов

Помимо корреляции между лингвистическим и генетическим разнообразием, можно упомянуть еще один пример, демонстрирующий влияние культурных навыков или обычаев на генетическое разнообразие: этот пример связан с различием миграций в зависимости от пола. Представим, что группа, составленная исключительно из одних мужчин, пускается в длительную миграцию через данный географический регион и скрещивается с женщинами – представительницами местных популяций. Смешанные популяции, появившиеся в результате этой миграции, будут демонстрировать определенную однородность на уровне Y-хромосом, поскольку в большинстве своем они происходят от одной и той же группы мужчин, но на уровне митохондриальной ДНК эти популяции будут довольно сильно различаться, поскольку по материнской линии они происходят от разных групп женщин. Перед нами пример того, каким образом культурный обычай – в данном случае миграция, различающаяся по полу, – влияет на уровень генетической изменчивости популяции. Что особенно интересно в популяционной генетике – опираясь на аналогию, мы можем поступать наоборот, то есть анализировать изменчивость Y-хромосомы и митохондриальной ДНК для того, чтобы изучать определенные культурные обычаи различных популяций, которые сильно различаются в зависимости от пола.

Такие попытки предпринимались во многих исследованиях начиная с конца 1990-х годов. Самое первое из них, проведенное Марком Зайелстадом и Лукой Кавалли-Сфорца, показало, что если сопоставить популяции, живущие на заданной географической дистанции, то они скорее демонстрируют больше генетических различий в Y-хромосоме, чем в митохондриальной ДНК. Эти наблюдения, возможно, свидетельствуют о более частых миграциях женщин по сравнению с мужчинами, что отражается в более высокой степени однородности митохондриальной ДНК (которая перемещается вместе с женщинами), чем Y-хромосом (они остаются на месте). По сути, хотя нам известны случаи крупномасштабных миграций мужчин, например, во времена завоеваний Чингисхана или (в меньшей степени) трансатлантической работорговли, данные генетических исследований сходятся на том, что исторически женщины были более «мобильны», чем мужчины. Этот факт является следствием социальных норм места жительства, определяющих, где будет жить семейная пара после заключения брака. Выясняется, что больше всего распространено патрилокальное поселение: приблизительно в 80 % случаев пара остается жить в селении мужа. Таким образом, патрилокальностью можно объяснить более выраженные генетические различия у мужчин (вариации в Y-хромосоме, отражающие разнообразие мужской части популяции) по сравнению с женщинами (с учетом вклада женской части популяции, выявленного при анализе митохондриальной ДНК).

Эта гипотеза была выдвинута в 2001 году в исследовании Марка Стоункинга, где он сравнивал генетическую историю по отцовской и по материнской линии в группах, традиционно практикующих патрилокальность или матрилокальность. Последний обычай довольно редкий: матрилокальность – когда мужчина отправляется жить в селение жены после заключения брака – встречается менее чем в 20 % сообществ. Все же в одной местности на севере Таиланда еще можно найти группы, где практикуются обе социальные нормы места жительства, что позволяет проверить данную гипотезу. В полном соответствии с ожидаемыми результатами, в группах, практикующих матрилокальность, больше различий между индивидами наблюдается с точки зрения митохондриальной ДНК, тогда как в группах, практикующих патрилокальность, более выраженные различия касаются Y-хромосомы. То есть на уровне нашего вида можно сказать, что женщины были более непоседливы, чем мужчины! Именно по этой причине, если говорить в целом, популяции имеют между собой гораздо больше сходства с точки зрения митохондриальной ДНК, чем с точки зрения Y-хромосомы. Эти исследования, как и другие, проведенные в различных регионах мира, в своей совокупности демонстрируют, как культурный выбор, связанный с общественным устройством, влияет на распределение генетического разнообразия между человеческими популяциями.

Генетические последствия социальных норм брачных союзов и филиации