Люди полной луны

— Дурной ты какой-то, первый раз встречаю такого психиатра, — огорчился Леня. — Шизофреников среди вас навалом, почти все, но дурак — ты первый. При чем тут голубизна Самвела? Речь идет о конкуренции. Это когда у тебя ничего нет, кроме честного имени и рваных штанов, тебя называют дураком или святым человеком, разницы нет, а если у тебя что-то материально весомое появляется, то ты уже просто благородный человек, без дураков. — Леня вдруг погрустнел и продолжил: — Но когда ты, кроме своего, начинаешь, как Самвел, оттяпывать куски у других, то тебя начинают втихаря компрометировать всякие падлы. А если ты начинаешь внаглую расширять производство за чужой счет, то тю-тю, в деревянный бушлат — и не рыпайся. Понятно?

— Да, — судорожно кивнул Мурад Версалиевич. — Так голубой Самвел или нет?

— Он армянин, — устало ответил Леня. — Может, и голубого приголубить.

— Я все понял, — взволнованным голосом прервал его Мурад Версалиевич, — я знал, что он благородный человек. — Главврач встал и заходил по кабинету, то опуская, то вскидывая голову. — Я знал это! — дрожащим голосом произнес он. — Я знал!

— Во дает! — Леня уважительно посмотрел на Левкоева. — Вот ведь как прет человека, тяга сильнее, чем у реактивного самолета.

В это время на столе Мурада Версалиевича зазвонил телефон.

— Главный врач Левкоев слушает, — по-военному отозвался он и сразу же приветливо поздоровался: — А, Мишель, здравствуй, в чем дело? — Потом долго и внимательно слушал, что ему говорят на другом конце междугородней связи. — Нет, конечно, — уверенно сказал невидимому собеседнику. — Ни в коем случае, Мишель, нем как могила. Ну ладно, спасибо, нашим привет, целую, до свидания.

Мурад Версалиевич положил трубку на место и, с восторгом потерев руки, сказал Лене:

— Представляешь, мне звонит коллега, Мишель, он в Склифе психиатр-консультант. Так вот, нашего прокурора привезли на осмотр к нейрохирургу Лутоненко, а Мишель при этом осмотре присутствовал. Есть такое предположение, что моим пациентом вскоре может оказаться наш городской прокурор.

— Миронов, что ли? — равнодушно спросил Леня Светлогоров.

— Да! У меня скоро больница превратится в респектабельную клинику.

— Миронов, — не обращая внимания на лепет главврача, повторил Леня. — Да его сразу после рождения надо было сюда устраивать, тоже мне новость, голубая сенсация по голубой связи.

Леня презрительно сплюнул в стоящую на столе главврача фарфоровую чайную чашку и чуть не лопнул от негодования. Чашка была его собственностью, он зашел в кабинет Мурада Версалиевича по пути из столовой и лично, своими руками, поставил ее на стол.

Степа Басенок и Слава Савоев сидели в кабинете полковника и пытались осмыслить целый ряд обрушившихся на город странных обстоятельств. Самсонов, сидя за столом, с некоторым изумлением рассматривал фотографию, на которой был изображен Самвел Тер-Огонесян в красном садомазохистском одеянии в компании двух мужчин, один из которых был похож на корейца, а второй явный кавказец.

— Во-первых, он невменяемый. Даже не упитый, а обколотый, — медленно, чуть ли не по слогам, произнес Самсонов. — Во-вторых, эти двое его явно поддерживают, чтобы он не упал. — Самсонов покачал головой и вопросительно посмотрел на оперативников.

— Да, дела голубые, дела темные, — невпопад брякнул Слава Савоев и сразу же выдвинул версию: — Это не Самвел. Уже два дня как он вернулся из Ростова и молчит, ни у кого не спрашивает насчет фото и ящиков с одеждой для секс-шопа, которого нет у нас в городе. Это не он, одним словом.

Степа Басенок с трудом оторвался от созерцания раскаленного лета за окном и с таким же трудом высказался:

— Надо вызвать самого Тер-Огонесяна и напрямую спросить, что это за фотография.

— Дельно, — согласился Самсонов, — дельно. — Он поднялся из-за стола и подошел к холодильнику. Открыл его. Вытащил из морозилки большой кусок льда, подошел к Степе и, оттянув ему воротник, кинул лед за него. — Продолжай.

Слава Савоев на всякий случай отодвинулся от Басенка и с интересом посмотрел на него.

— У меня все. Вызвать Тер-Огонесяна и, показав фотографию, спросить о ее происхождении. — Степа замолчал и, вытащив из-под рубашки лед, протянул кусок Славе: — На, проглоти и взгляни, кто на фотографии, Самвел или Ашот из-под Адлера? Его или обкололи, или супермастерский фотомонтаж — творение фотохудожника скорее всего. Самвел недоверчив, как Штирлиц в засаде, его так просто не обколешь, и с наркотой он не имеет дела.

— Ну ладно, ладно, — замахал рукой Слава, — ты не забывай, что я эту фотографию и два ящика с секс-одеждой фактически выкрал, без всяких санкций прокурора, Глорию Ренатовну чуть не подставил.

— А у нас нет прокурора, — недовольно заметил Самсонов, — он ушел в самоволку, вроде бы по делам, а на самом деле в Сочи, если не на Кипре, загорает. Я согласен с Басенком, вызовем Самвела и спросим, мне кажется, он только благодарен за это будет.

В дверь кабинета заглянула секретарша.