Люди полной луны

Сыр, борец за чистоту и девственность своих брюк, окончившуюся смертью его родного брата и двадцатью годами лишения свободы для него, совсем не понял статус вошедшего и, широко зевнув, решил в мыслях: «Черт, наверное». Он лениво обшарил человека взглядом и в силу душевной толстокожести еще не почувствовал, что в большую, вонючую, туманную от сигарет и наполненную человеческим равнодушием (которое в тюрьме пристрастно и назойливо) друг к другу камеру вошло напряжение, а затем звонкая тишина.

— Ты кто? — пренебрежительно спросил у вошедшего Сыр. — Пьер Ришар или француз?

— Нет, — улыбаясь, ответил ему вошедший.

Их разговор происходил в странной, невероятной для переполненной камеры тишине.

— А кто? — уже совсем презирая вошедшего, механически спросил Сыр, намереваясь отправить его в чертятник.

— Не знаю. — Новичок продолжал улыбаться. — Видимо, смерть твоя…

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Санкт-Петербург, как квинтэссенция несбывшихся желаний империи, несет в себе энергию пульсирующей и какой-то белесой насмешки. Мрачная ирония комплекса неполноценности, парадоксально явленного из прошедшего величия, делает Санкт-Петербург похожим на спившегося ангела, выпрашивающего деньги на похмелье у Сорокасороков Насемихолмовского черта. Вся прелесть состоит в том, что Насемихолмовский черт когда-то сам брал ссуды у спившегося ангела, который до того, как спился, тоже был чертом. Запутанны и прихотливы судьбы и ангелов, и бесов, покровительствующих российским городам. Вдоль Невки, если идти долго, не сворачивая в сторону, удаляющуюся от исторического центра, есть улица, отходящая от нашего пути влево, под прямолинейным названием Щелевая. Между двумя глухими безоконными стенами двух прошловековых высоких домов эта улица оканчивается тупиком в виде небольшой площадки, превращенной в полусклад-полусвалку картонной и деревянной тары из близлежащих магазинов. В самом углу площадки есть уникальное место. Очень близко к поверхности земли проходит теплоцентраль, и поэтому асфальт там сухой и теплый, а со стороны стены дома очень близко к улице проложены трубы с горячей водой, которая поступает в расположенную неподалеку фабрику цикличной керамики. Именно на этом месте из подручных картонно-деревянно-ящиковых средств было построено небольшое сооружение, крышу которого в несколько слоев плотно окутывала целлофановая пленка. Здесь уже более полугода жил потрясенный жизнью и Ирочкой Васиной Аскольд Борисович Иванов. Нанесенная обида, планку которой он слишком высоко завысил в ресторане «Лимпопо», гибель Сергея Васильева, два ареста, потеря денег и друзей, отказ от него отца и безропотно следующей за ним матери и последовавшая за этим, с интервалом в три дня, их смерть не выбили из Аскольда Иванова желания битвы за достойное место в жизни. Его доконала Ирочка Васина. Через два месяца после того, как они прибыли в Санкт-Петербург, она стала погуливать, затем подсела на иглу, а когда Аскольд опомнился — он уже нащупал дорогу к накоплению первоначального капитала на посреднических услугах не до конца законного свойства, — перед ним стояла красивая, но наглая, беспринципная и навсегда сорванная с привязи проститутка, владеющая несколькими европейскими языками. Этот последний штрих в цепи неудач так потряс Аскольда своей неожиданностью, что в его глазах тут же поселилось жуткое очарование мрачной депрессии. Он сжег все свои документы и растворился в илистом мире бомжей, навсегда уйдя с поля действия нашего повествования. Мораль: нельзя прямо из Сочи приезжать на постоянное место жительства в Санкт-Петербург без всякой акклиматизации, денег и связей, поверив словам обыкновенной, хоть и красивой, сучки.

Сложное слово и понятие «Родина». К нему прикрепляются соответствующие слова и сопутствующие понятия: «моя» Родина, «моя малая» Родина, «моя еще меньше» Родина, «дом», «квартира», «санузел». Это нужно представить. Территория земли — комендантский час. Это нужно представить еще один раз. С оружием против агрессора — патриот. Но понятие «агрессор» растяжимо, как резиновое изделие, предохраняющее человечество от детей и СПИДа. И вот вы вырастаете и начинаете кричать: «В Москву, в Москву!» — и продолжаете расти все сильнее и сильнее, расширяя список. «В Париж! — кричите. — В Лондон! В Нью-Йорк, в Токио!» Оформляете загранпаспорт — космополит. Ну и можно добавить — безродный. Это, кстати, не так уж и безобидно — Родина. Весь земной шар, включая безлюдные и совсем уже безжизненные места, поделен на Родины. Каждый заинтересован в конкретной Родине. Земной шар, в принципе, никого не интересует.