Люди, принесшие холод. Книга первая. Лес и степь

А возглавить экспедицию и претворить в жизнь этот дерзкий замысел должны были Кирилов и Тевкелев. Вы это придумали, вам и ответ держать, если что. Вот вам деньги, вот вам люди, вот вам чрезвычайные полномочия — и только попробуйте не дать результат. Ни тот, ни другой, правда, чином не вышли для выполнения столь масштабной задачи, ну так это поправить проще всего. Тем же самым указом Иван Кирилов стал статским советником — то есть получил пятый класс и вошел в высшую номенклатуру империи. Назначение Тевкелева было еще умопомрачительнее — в награду за присоединение казахов и каракалпаков и авансом к будущим свершениям в «Известной экспедиции» переводчик — а именно так называлась официальная должность нашего героя — в одночасье становится полковником русской армии с полным армейским жалованием.

Глава 33 Исчезновение Мамбета и сборы

Именно с этого момента переводчик Мамбет Тевкелев исчезает навсегда. А появляется полковник Алексей Иванович Тевкелев, так отныне в документах будет именоваться наш герой. И здесь я немного отвлекусь и проясню один деликатный момент. Нашему герою не повезло — его, правоверного мусульманина, века примерно так с XIX едва ли не все исследователи обзывают то «крещеным мурзой», то «принявшим православие татарином», то «обрусевшим азиатцем». Даже во время недавних скандалов уже в новом тысячелетии, башкирские общественники, клеймившие позором идею поставить в Челябинске памятник Тевкелеву, постоянно обвиняли его в «измене исламу».

Меж тем никаких документальных свидетельств о принятии Тевкелевым православия не существует. Напротив — все имеющиеся в архивах материалы подтверждают, что он всю жизнь оставался мусульманином, строил на своих землях мечети, ислам исповедовали все его потомки, за исключением внучки, вышедшей замуж за русского офицера и перешедшей в православие (эту печальную историю описал Аксаков в «Детских годах Багрова-внука»). Более того, исследователи XVIII века, писавшие свои сочинения со слов людей, лично знавших Тевкелева, прямо опровергают его гипотетическое ренегатство. Так, Василий Могутов, выпустивший в 1777 году сочинение об экспедиции Бековича-Черкасского, пишет, что генерал Тевкелев «состоял в своем магометанском законе… и умер, не переменя своего алкорана[122]». Это подтверждают и Илья Безгин в своих монографических исследованиях, и Ахмед-Заки Валиди в «Истории башкир».

Село Килимово Буздякского района в Башкирии — родовое гнездо Тевкелевых.

Так откуда взялось мнение о крещении Тевкелева? Да вот эта перемена имени — и есть единственный аргумент всех сторонников этой версии. Более того, некоторые, не в силах объяснить, к примеру, последующие постройки мечетей и воспитание детей в мусульманской вере, толкуют это так, что якобы принявший христианство Алексей Иванович позже вернулся в веру предков. Забывая, правда, что переход из православия в любую другую религию в Российской империи являлся уголовным преступлением, караемым каторгой. А уж учини такое единственный в русской армии генерал-татарин — скандал был бы страшнейший.

Мне кажется, ситуация с внезапным появлением Алексея Ивановича объясняется довольно просто — он взял себе русское имя. До сего момента Тевкелев был разведчиком-одиночкой, который если с кем и имел дело, так с такими же инородцами. Совсем другая ситуация у армейского полковника, которому придется командовать русскими людьми, годами жить бок о бок с русскими офицерами и чиновниками. Целому полковнику зваться уменьшительным «Мамбетом» никак невозможно, а «Кутлу-Мухаммед Мамешевич» не всякий рязанский уроженец и выговорит, а уж сколько ошибок в имени писарь насажает — лучше даже не пробовать. Проще Алексеем Ивановичем назваться. Русское имя у нерусских офицеров не то что часто встречалось — это было нормой и в русской, и в советской армии. Героя Большой Игры в XIX веке Максуда Алиханова в полку звали Александром Михайловичем, да и в позднесоветское время какого-нибудь полковника Бабкена Сукиасовича Мкртчяна сослуживцы-офицеры обычно ничтоже сумняшеся звали Павлом Сергеевичем.

Но вернемся к стартовавшей «Известной экспедиции». Задача перед ней стояла грандиозная, поэтому людей себе Иван Кириллович и Алексей Иванович подбирали соответствующих — в их подчинение поступали армейские офицеры и судостроители, геологи и ученые, администраторы и морские офицеры, священники и геодезисты, артиллеристы и канцеляристы, аптекарь, ботаник, живописец, хирург и прочая, прочая, прочая… Интересно, что священником в экспедицию уже практически завербовался «Московской Славеногреколатинской Академии школы реторики ученик Михайла Васильев сын Ломоносов». Будущий отец российской науки всерьез собирался жениться, принять сан, и ехать с Кириловым в Индию.