Люди, принесшие холод. Книга первая. Лес и степь

«Солдаты команды поручика Кожина подрались с солдатами полковника Селиванова; Кожин велел своим солдатам бить и рубить Селивановских солдат, и полковника вытащить из дому, дрались с обнаженными палашами, и порублено было два человека. Тот же Кожин ездил на святках славить в дома астраханских обывателей на верблюдах и на свиньях, приехал на свиньях и к бухарскому посланнику, который принял это себе за большое оскорбление[49]».

В итоге Кожин закончил так, как, наверное, должен был закончить — в 1719 году против него было назначено новое следствие. Оно тянулось почти три года, и в 1722 году поручик Кожин был разжалован и сослан в Сибирь. Там его след теряется, он так и остался в нашей истории — с прочерками в датах рождения и смерти, вынырнув невесть откуда на несколько лет и канув бесследно в бескрайних сибирских просторах. Возможно, другому историку повезет больше чем мне, и в каком-нибудь сибирском архиве сыщутся документы, которые однажды расскажут нам — как же закончил свой земной путь неукротимый «не яко человек, но яко бестие».

Что же до посланного вместо него в Индию поручика Тевкелева, то о судьбе этого персонажа я пока, пожалуй, умолчу. Не из-за незнания, а потому, что мы опять имеем дело с неправдоподобным вывертом судьбы. Дело в том, что чудом избежавший смерти Мамбет Тевкелев и подхватит у Бековича эстафету Большой Игры, став одним из ведущих российских Игроков середины XVIII века. Одиссея этого молодого человека еще только начинается, и мы не раз встретимся с ним во второй половине этого тома.

Ну а пока попрощаемся с Бековичем и первой нашей попыткой сесть за доску Большой игры. Попыткой, лучшей эпитафией которой будет, наверное, случайно обнаруженное письмо. За два года до осуждения Кожина, в 1720 году, из хивинского плена выкупился некий Егор Хохляков, который и сообщил, что в Хиве появился странный человек, который много добра пленным сделал. И человек этот еще в прошлом году отправил письмо царю-императору с какими-то важными сведениями. Письмо принялись искать, вскоре обнаружилось, что его еще осенью прошлого года вывез из Хивы другой освобожденный пленник, некто Сербинов, вручивший его на родине казанскому губернатору. Губернатор же заявил, что немедля переслал важную депешу в канцелярию Сената. Там его, провалявшееся восемь месяцев и уже прочно похороненное под текучкой, и нашли.

В письме таинственный человек сообщал, что он армянин, зовут его Алексей Хомурадов, и вместе с ногайцем Табер Байном он был послан Бековичем на разведку в Бухару. Вот уже больше пяти лет они живут здесь, много чего разведали, нашли три золотых рудника и «серебряное место». Так же они нашли в Бухарском ханстве места, где разводят «кармазинных» (кошениль) и шелковых червей, а так же обнаружили месторождение селитры. Жаловался, что на последние его донесения никто не отвечает, и сетовал, что обстановка в ханстве тревожная, поэтому многое написать просто не может: «…много есть, что и не писал, ежели получитца, и я знаю, как управлять».

И в этом письме — вся Азия, где беспримерная жестокость с коварством и беззаветная, беспричинная верность соседствуют так естественно, как будто одно есть продолжение другого. Наскоро завербованные Бековичем армянин с ногайцем не только не плюнули на задание, простившись со своим нанимателем, но и много лет рисковали жизнью, добывая важные, как им сказали, сведения, хотя о них давным-давно все просто забыли. Два забытых разведчика так и остались в истории этим случайным письмом — ответил ли им Петр, вернулись они в Астрахань или продолжили свои поиски в Азии — никому не известно.

Но именно это письмо для меня лучшее доказательство — семена уже брошены в землю и рано или поздно взойдут. Хотим мы того, или нет, но Игра началась и мы в игре. Да, мы вчистую проиграли первый раунд, но выйти из Большой Игры, увы, нельзя. И Игра действительно вскоре продолжилась, правда, уже в другом регионе. С Каспийского направления Россия вынуждена была временно уйти, центр Игры сместился на сибирский фланг.

Туда и отправимся. Мы же совсем забыли о второй петровской экспедиции к городу Яркенду, отправленной из Тобольска. Вот с нее и начнем.

Интермедия II