Люди, принесшие холод. Книга первая. Лес и степь

«Первые годы пребывания шведских ссыльных в Сибири были трудными еще и потому, что культура, быт и нравы европейцев сильно контрастировали с укладом жизни местного населения. И те, и другие воспринимали поведение друг друга как дикое и непристойное. Шведские мемуаристы весьма красочно описывали пьянство русских, особенно в праздники. В эти дни ссыльные старались не выходить на улицу и запирали двери. Местные же, в свою очередь, осуждали чрезмерно вольное поведение ссыльных по отношению к женщинам. В острог сажали только за попытку заговорить с русской женщиной на улице. Недопонимание и неприятие друг друга, безусловно, влияли на отношения между ссыльными и местным населением, но не были основной причиной столкновений между ними. Решающее значение имел тот факт, что местные жители волею обстоятельств вынуждены были участвовать в содержании военнопленных: нести караульную службу, размещать их в своих тесных жилищах, делиться пищей, нести дополнительные налоговые тяготы[68]».

Впрочем, главной проблемой были вовсе не отношения с местными. Главной проблемой шведских офицеров стало выживание. Если солдат Россия худо-бедно (а точнее — и худо, и бедно, денег после войны в казне не было) обеспечивала, то офицерам, сидевшим в плену «за свой кошт», приходилось совсем худо, а пожертвований из Швеции приходило все меньше и меньше. В начале 1714 года неформальный глава вынужденных эмигрантов граф Пипер разослал всем своим подопечным письмо, где прямо сообщил, что «касса пуста и остается только надеяться на короля и Господа Бога», добавив, что денег уже не хватает даже на покупку вина для причастия и медикаменты.

«Письмо домой». Рисунок шведского художника Йоти Йорансона из книги Оберга и Йорансона «Каролины».

Люди выживали, кто как мог. Многие пошли на русскую службу, и однополчане на это даже перестали косо смотреть, осуждали только тех, кто переходил в православие. Пленные жаловались в письмах, что «многие из нижних и высших офицеров принуждены у мужиков работать, также от нужды женились графы и бароны на старых финских бабах и их дочерях только для того, чтобы добыть себе хлеба». Занимались кто чем мог. Собирали хворост и сведения о Сибири, делали горшки и географические открытия, открывали неизвестные Европе народы и кукольные театры (первый театр в Сибири был шведский, да). Практически все вспомнили былые умения и детские забавы, о которых на военной службе забыли, казалось, навсегда. Опять процитирую Галину Шебалдину: «Ротмистр Георг Малин был не только поэтом, описавшим многие эпизоды своей сибирской ссылки в стихах, но и ювелиром и художником. Ротмистр Фридрих Ликстон, отбывавший ссылку в Верхотурье, покупал качественную тонкую кожу, из которой шил кошельки и перчатки. Каролины занимались изготовлением серебряной посуды и прочих предметов роскоши. Наибольшего успеха в этом деле достиг Юхан Шкруф. Его изделия были настолько качественны и красивы, что губернатор Гагарин приказал отправлять купленные у мастера поделки в госказну. Поручик Александр Борман делал гравюры, ротмистр Нирот писал картины. Поручик Эрик Улспар резал фигуры из кости так искусно, что князь Гагарин преподнес Петру Первому в подарок изготовленные каролином шахматы. В начале 1713 года в Тобольск из Верхотурья прибыли ротмистр фон Кунов и лейтенант Лейоншольдт, которые вместе с тобольским пленником Фэнриком Магнусом Сильверхельмом заключили договор об изготовлении… игральных карт. Были среди пленных врачи, переводчики, учителя, портные, гувернеры, садовники… Но наиболее популярным занятием среди каролинов, как офицеров, так и рядовых, было самогоноварение и изготовление пива[69]».

Вообще читать биографические справки пленных шведов донельзя интересно.