Люди против нелюди

«Митрополитов курьер», «митрополит и его присяжный поверенный по бракоразводным делам Ковшаров» и т. д., и т. п.

— Я думаю, — кричал обвинитель Смирнов, — что вы, Ковшаров, старый присяжный поверенный, старый адвокат с высшим образованием, не искренне и не веря пошли в церковь, не для того, чтобы курьером служить, а для того, чтобы здесь организовать, если вам не удалось в Думу пройти от народных социалистов, для того, чтобы здесь нагадить, чтобы здесь совершить преступление против Рабоче-крестьянской власти!

Иван Михайлович на эти и подобные обвинения и оскорбления ответил очень достойно и просто:

— Я был до революции присяжным поверенным, практика у меня была разнообразная, были уголовные, гражданские, политические дела. Ни одного бракоразводного дела я не вел. Я состоял помощником юрисконсульта Александро-Невской Лавры, присяжного поверенного Соколова. Я всегда вне партий…

И вот что интересно. Об инструкции духовенству — главном деянии Ивана Михайловича, за которое и был он удостоен высшей меры наказания и награды, на процессе его не спрашивали. И вместе с тем именно по адресу Ковшарова звучала почти площадная брань, расточалось злобное остроумие, необычное даже для этого судилища. Загадка? Или просто потому и не спрашивали обвинители Ивана Михайловича об инструкции, что при всем желании не могли найти в ней противоречий с инструкцией ВЦИК и, не отыскав их, всю неизрасходованную энергию злобы выплеснули на Ковшарова в ее, так сказать, первозданном виде…

Весьма символичным представляется нам тот факт, что четверку расстрелянных по приговору трибунала мучеников составляли поровну священнослужители и юристы.

На основании изучения двадцати семи томов дела № 36314 я с полной уверенностью заявляю, что никакого элемента случайности тут нет. Трибунал и Кассационная комиссия безошибочно определили лиц, благодаря которым и удалось Православной Церкви Петрограда практически без потерь пройти сквозь дьявольскую, устроенную властями ловушку. Так что совсем не случайно, что места в этой четверке разделили поровну священнослужители и юристы.

Один из защитников на процессе, стремясь подчеркнуть всю незначительность петроградских беспорядков по сравнению с другими городами, сказал, что, по сведениям милиции, за все время изъятия церковных ценностей было выбито всего восемнадцать зубов… Неприятно, конечно, возмутительно, но что было в других городах?

Обвинитель, знавший, по-видимому, о телеграмме, в которой петроградские руководители требовали разрешения применить военные части для изъятия, злобно парировал:

— А если бы эти зубы выбили у вашего митрополита?

Впрочем, ничего другого, кроме безудержной злобы и грубости, и не могли они предложить в качестве аргументов…

Глава шестая

Насколько своевременным было издание митрополитом Вениамином инструкции «Для руководства духовенству», показали события самых ближайших дней…

Как и было договорено, Ю. П. Новицкий и Н. М. Егоров отнесли второе заявление митрополита в исполком.

«Мы ограничились только передачей письма Буденкову и никаких переговоров не вели, но я заявил, что я — не представитель приходов, а нахожусь здесь по личному распоряжению митрополита», — рассказывал потом Ю. П. Новицкий.

Буденков тоже не настаивал на обсуждении. Он передал послание Г. Е. Зиновьеву, и переговоры на этом прекратились. В тот же день Большой президиум губисполкома принял постановление: «Обязать комиссию по изъятию церковных ценностей не позже чем в недельный срок приступить к изъятию». Ответственным был назначен доверенный человек Г. Е. Зиновьева, Иван Петрович Бакаев.

Человека этого петроградцы хорошо знали…

Возглавляя Петроградскую чрезвычайку, И. П. Бакаев зарекомендовал себя исключительной жестокостью. При нем резко возросла «эффективность» террора. Только за 1920 год Бакаев провел через подвалы на Гороховой улице более десяти тысяч петроградцев. Известен такой случай… Семнадцать генералов и офицеров бывшей царской армии были осуждены к расстрелу, когда состоялось Постановление ВЦИК и СНК об отмене смертной казни. Осужденные знали о своем спасении, но радовались они напрасно. Бакаев проявил завидную оперативность, и все семнадцать ни в чем не повинных человек были расстреляны за день до публикации постановления ВЦИК в газетах…

Совершенно не случайно остановил Г. Е. Зиновьев свой выбор на этом палаче. Бакаев не терял времени. Тут же полетела в Москву телеграмма: