Люди Путина

Систему нужно было менять, и яснее всех это понимали сотрудники внешней разведки. Они имели возможность путешествовать, наблюдать, как работает рыночная экономика, и осознавали, что социалистическая система не может угнаться за техническим прогрессом западного мира. К числу этих сотрудников относился и легендарный шеф внешней разведки Михаил Мильштейн — он много лет служил в США, а затем вернулся в Москву, чтобы возглавить кафедру разведки в Военной академии СССР. В семидесятых годах он перешел на работу в Институт США и Канады, где тесно сотрудничал с международным отделом под руководством Фалина и продумывал, среди прочего, пути восстановления дружественных отношений с Западом. Институт располагался в красивом дореволюционном здании на тихой московской улочке, и в его аудиториях Мильштейн с коллегами из внешней разведки работал над предложениями по разоружению. В поисках выхода из, как он называл, «порочного круга» противостояния Западу он завязал тесные отношения с госсекретарем США Генри Киссинджером.

А на другом конце города в темной многоэтажной башне образца семидесятых годов к разработке реформ по ослаблению государственной монополии в экономике приступила группа экономистов из Института мировой экономики и международных отношений (ИМЭМО). В группу входил и талантливый молодой экономист, сын советского генерала из внешней разведки Райр Симонян. Он тесно сотрудничал с заместителем отца агентом внешней разведки Андреем Акимовым, который позже возглавил банк внешней торговли СССР в Вене и стал одним из главных финансистов режима Владимира Путина. Симонян бывал в ГДР в связи с исследованиями и понимал, как чудовищно отстает советская экономика. Он сказал:

— Это был другой мир.

Уже в 1979 году Симонян разрабатывал реформы, которые позволили бы привлечь в экономику иностранный капитал — для этого требовалось создание совместных предприятий. Такие смелые меры угрожали монополии советской экономики и потому незамедлительно попали под запрет — так распорядился директор института. Но когда во время правления Андропова в 1983 году в институт пришел новый директор, по словам Симоняна, «началась совершенно другая жизнь». Им стал бывший посол СССР в Канаде Александр Яковлев, считавшийся наставником Горбачева и крестным отцом перестройки. Симонян тесно сотрудничал также с Евгением Примаковым. Этот агент внешней разведки с китайской внешностью много лет работал на Ближнем Востоке в качестве корреспондента газеты «Правда» и укреплял связи с Саддамом Хусейном и другими восточными лидерами, попавшими под советский патронаж. В семидесятые годы Примаков работал в ИМЭМО и сотрудничал с Мильштейном из Института США и Канады, а когда Яковлева повысили до члена Политбюро, занял его место директора ИМЭМО. Теперь Примаков возглавил один из самых прогрессивно настроенных отделов внешней разведки, и ИМЭМО стал стартовым механизмом перестроечных реформ.

При Андропове сформировалось новое поколение экономистов. Молодые ученые Егор Гайдар и Петр Авен заговорили о далеко идущих планах в сфере рыночных реформ, которые, по их мнению, сыграли бы ключевую роль в выживании восточного блока. В восьмидесятые годы оба они работали в другом, не менее важном исследовательском институте — Всесоюзном институте системных исследований, оба — выходцы из советской элиты. Отец Авена был одним из самых уважаемых академиков страны, а отец Гайдара под прикрытием корреспондента «Правды» работал на Кубе, где дослужился до адмирала. Дома его навещали Фидель Кастро и Че Гевара, а сын рос в окружении советских генералов. И Гайдар, и Авен должны были сыграть решающую роль в переходе на рыночную экономику и становлении новой России.

— Все рыночные реформаторы — от Горбачева до младореформаторов — выросли в институтах, созданных Андроповым, — сказал Владимир Якунин. — Первые рыночные реформы задумывались в этих институтах.

С приходом Андропова прогрессивные силы КГБ, возглавляемые Главным управлением внешней разведки и Управлением по борьбе с экономической преступностью, начали экспериментировать с созданием нового класса предпринимателей, способных работать вне рамок плановой экономики. И начали они с воротил черного рынка — с цеховиков.

— Настоящая перестройка началась с Андропова, — заявил Кристиан Мишель, который более десяти лет заведовал финансами советского и затем российского режима. — Было приказано закрыть глаза на все, что происходит на черном рынке. Он понимал, что в ином случае страну ждет массовый голод.

— Черный рынок создавался намеренно, — согласился с ним бывший агент военной разведки Антон Суриков. — Работать на черном рынке или вести теневой бизнес без связей в КГБ и без протекции КГБ было невозможно.