Люди с чистой совестью

- Цо то ест развьедка? - переспросил мой захмелевший собеседник.

Я напомнил:

- Разведка то же самое, что вывьяд.

Закивав головой и наклонившись ко мне через стол, он тяжело задышал.

- Hex пан пулковник вежи мне. Вацек носит сутану сейчас, когда швабы топчут нашу землю. А когда тшеба, Вацек - капрал войска польскего.

- Это все может быть. Вацек - капрал! Но почему же капрал войска польского слушает вас, служителя господа бога?

- Потому что для капрала ксендз есть его командир.

- Будущий? - спросил я.

- И бывший, и будущий, - отвечал он, уже не скрываясь.

"Так вот откуда военная выправка и командный голос у человека в сутане и с бабьим лицом".

Я спокойно лег спать, попросив ксендза разбудить меня только через два часа.

- Если ничего не приключится, - добавил я с улыбкой.

Приключений никаких не было, и, проснувшись, я почувствовал себя бодрым и здоровым.

24

Еще один ночной марш на запад, и еще один день в степи, где только небольшие лесные пятачки. Рыскают над Тернопольщиной "мессеры", шарят по лощинам и лесочкам, сваливаются из облаков, обстреливают наугад села и скопления помольцев у мельниц. Но теперь им не найти Ковпака. Маскировка идеальная.

Мы знаем - начальство галицийского дистрикта серьезно обеспокоено нашим появлением. Но разгромленный тринадцатый полк уже не в силах преградить нам путь. Значит, нет больше у губернатора Франка и львовского генерала полиции Кацмана войск под рукой. Вот почему "прикомандировали" они к нам авиацию. Расчет простой: если даже не удастся нанести потери, то она должна сковать наше движение, замедлить ход, расстроить планы и измотать нервы.

Начиная с рассвета до позднего вечера, беспрерывно сменяя друг друга, висит над нами эскадрилья "мессершмиттов-110". Они действуют то парами, то тройками. Одна пара кружится полчаса - час, нащупывает, выбирает цели, бомбит; на бреющем обстреливает лесочки. Они не видят нас и не знают, где, в каких кустах замаскирован наш обоз. Но пущенные наугад снарядики нет-нет да и выводят людей из строя. Особенно достается коням. Отбомбившись, звено уходит на запад. Тогда сразу зависает над рощицей корректировщик - "стрекоза". Через полчаса приходит новая тройка. И снова - то же самое.

И так весь день, пока сумерки не окутают галицкую землю...

Ковпак, расстелив свою шубу под кустом, исподлобья смотрит на беснующихся в небе "мессеров".

- Добре було Денису Давыдову партизанить. Его авиация не чипала. А хай бы отут покрутывся. А про маскировку той твий гусарын и не чув, мабуть? Ну, куды ты замаскируешься от того проклятого "костыля"? О, бачишь, хвоста задрав. Завис. Выглядае, чертяка.

Я как-то подсунул деду "Дневник партизанских действий" Дениса Давыдова. Оседлав нос очками, он долго и внимательно читал его. Затем вернул.

- Наче псалтыр. Про войну, а по-церковному писано. Не разберу разучився.

Но в самые трудные минуты он все чаще тревожит память своего предшественника и с подковыром дискутирует с ним:

- Как чертяка за тобой хвостом ходит. А боевая - як защучить в голом степу. Куда денешься? Не весело тоби буде, хочь ти и сам Кутузов будь. А не только Давыдов... Ага?

Ночь короткая, мимолетная. Всего пятнадцать - двадцать километров можно сделать под ее крылышком. Чуть забрезжит на востоке рассвет, и снова лопочет немецкая "стрекоза". Надо сидеть целый день в зелени листвы. Изматываются и к вечеру падают с ног охрипшие от ругани дежурные рот и батальонов. Их дело следить за маскировкой. Они весь день гоняют ездовых. Но те, даже под угрозой самолетов, водят своих коней к водопою.

А немецкой пехоты все нет и нет.

Это еще больше внушает нам тревогу. Ковпак и Руднев понимают, что нами уже заинтересовалось крупное немецкое командование. Неизбежен бой, серьезный бой. Хотелось бы, чтобы он был поскорее, пока не измотались в непрерывных маршах люди. Но, видимо, это понимает и тот, другой. Тот, по чьей воле воют над головой самолеты.

- Он выматывает нас авиацией, - задумчиво говорит Руднев.

- А может быть, определив наше движение в сторону Львова, он уже где-то там, на хорошем рубеже, подготовил нам встречу?

- Милый мой, все это только догадки. Для того чтобы провести дальнюю разведку, нужна остановка. Хотя бы на день, на два. А останавливаться негде: степь и небольшие зеленые пятачки среди равнины.

Только на пятый день решено круто свернуть к югу. Мы уже вышли в район древнего Галича. Извилистой лентой петляет быстрый Днестр. Там, за Днестром, другая область - район Станислава. У Галича несколько мостов.

Воспользовавшись тем, что к вечеру самолеты оставили нас в покое, мы за час до сумерек взяли курс на местечко Большовцы. Боя не было. Только короткая перестрелка, и вот уже гремит по мостовой и тротуару наш обоз.

В километре от днестровского моста - остановка.