Люди с чистой совестью

Превратности военной судьбы, случайности, которыми полна всякая война, должны быть учитываемы партизанским командиром больше, чем где бы то ни было. Теперь я понимал, что первые спокойные дни рейда, так разочаровавшие меня, и были самой большой заслугой командования отряда. Настоящий партизанский командир не тот, кто всюду и без толку лезет в бой, теряет силы, обрастает ранеными в самом начале рейда, по мелочам расстреливает боеприпасы и по существу никогда не доходит до поставленной перед ним цели, а тот, кто умеет ужом выползти из партизанского края, всегда и обязательно блокированного противником, пройти с наименьшим количеством боев к цели, подойти к ней незаметно, внезапно и не с той стороны, с которой его может ожидать противник, и, подойдя, нанести удар.

Только кое-кто из "стариков" знал, что нужно пройти за Днепр, до которого оставалось не меньше трехсот километров, и дальше - далеко на запад.

Тогда я понял, что командир заставы - парень с обалдевшими глазами - по существу чуть не сорвал рейд.

Командиры совещались, совещались, а затем Ковпак сказал, обращаясь к комиссару:

- Сэмэн! А все равно мы их не вдержали б до Днипра. Рано чи поздно цего не мынувать. Напролом так напролом. А раз уж напролом, значит, треба це робыть с шумом, с триском и як можно быстрище, чтобы не дать нимцям насисты на нас.

Это говорил тот самый Ковпак, который всего несколько дней назад обходил повозки во время подготовки и предупреждал:

- Дывиться, хлопци, щоб ничего не триснуло, не брязнуло, щоб тильки шелест пишов по Украини.

"Оказывается, - подумал я, - наш "старик" умеет не только с "шелестом", но и с треском и громом ходить. Ну что ж, посмотрим..."

И я понял, что скуке, которая начала одолевать меня, пришел конец.

12

В эту ночь нам нужно было проходить мимо Кролевца, название которого носил один из наших отрядов.

Ковпак вдруг вызвал к себе командира батареи Анисимова и сказал ему:

- Ну, вот слухай! Теперь за тобой слово. Все жалуешься, что у тебя обоза богато, снаряды лишние возишь. Сегодня всей батареей встанешь заслоном на шляху, слева от Кролевца. И как колонна до середины дойдет и будет идти моя повозка, я свистну, и ты шестьдесят снарядов по Кролевцу ударишь, - и, хитро пощипывая бородку, добавил: - Имей в виду, мои разведчики будут по местечку шастать, шухер немцам робить будут, и куда попадут снаряды, я знать точно буду. Поняв?

Майор Анисимов козырнул и побежал к батарее подготовлять данные для стрельбы.

Не доходя километров десяти до Кролевца, колонна заблудилась. Кто-то из кролевецких партизан, претендовавший на знание местности, сбился с пути и вывел колонну на несколько километров в сторону. Ведший в ту ночь колонну Горкунов напустился на него, и проводник, уже окончательно запутавшись, сказал:

- Хоть стреляйте, братцы, а где я - зараз не знаю.

Разведчики нащупали невдалеке одинокую хату-хуторок. Обрадовавшись, мы стали стаскивать с печи мужика. Он мялся, мычал что-то. В это время из-за печи вышла бойкая баба, внимательно слушавшая наши разговоры. Мы пробовали по карте ориентироваться в местности. Баба иронически улыбнулась и сказала:

- Мужик нехай дома сыдыть, а я, хлопцы, понимаю, куды вам треба, и вас выведу.

- Откуда же вы понимаете, тетенька? - спросил я.

- Ну, сколько я вашего брата вывела, коли от немцев тикали, из окружения выходили!..

Я сердито сказал ей:

- Нам не ту сторону, мамаша.

Она удивленно взглянула на меня и, улыбнувшись, спросила:

- Не в той бик, а в який же?

- На запад, - ответил кто-то из разведчиков.

- Це ж куда, мабуть до Кролевца? - допытывалась она. - То я ту дорогу тоже знаю.

- Э-э, не знаешь, тетка, - засмеялся разведчик. - Нам подальше.

- А куда ж? - не унималась бойкая баба.

- Нам дорогу до Берлина надо, - сказал Черемушкин.

Ничуть не смутившись, женщина затараторила:

- Та я ж и кажу, дойдете до Климовцив, а потим завернете вправо, а там буде мист через Десну, а як выйдете на мист, возьмете влево, а потим шляхом, шляхом, аж до Берлина.

Это было в октябре 1942 года. Поймите это, товарищи!

Мы взяли ее проводником. И она действительно мастерски вела нас по дорогам. Она шла впереди колонны и не видела, сколько народу движется за ней. Но когда проходила мимо заставы повозка Ковпака и послышался его свист, а затем ударила наша батарея по Кролевцу, она вдруг остановилась, посмотрела назад... Пушки били беглым огнем, снаряды рвались в центре города. В свете начинавшихся пожаров женщина увидела длинный хвост колонны, на километры растянувшейся по пересеченной местности, и вдруг опустилась на колени.

- Невже правда? - спросила она меня почему-то шепотом. - Невже фронт прийшов? И звидки ж ви взялися тут, соколики?..

К нам прискакал связной от Ковпака и сказал мне и Горкунову:

- Командир ругается, что колонна стала.

- Шагом марш! - скомандовал Горкунов.

Я поторапливал женщину:

- Веди, тетка, веди поскорее!