Люди с чистой совестью

Но проходили месяцы, годы, а Руднев не возвращался. Б 1946 году решением правительства Украины была снаряжена экспедиция в горы. Участвовали в этой экспедиции Панин, Базыма и я. На горе Дил и в урочище Дилок мы нашли могилы погибших в Делятинском бою. 72 наших товарища остались там навеки. Подробно опросив гуцулов, хоронивших погибших, мы выяснили, что в двух могилах в овраге были зарыты: в одной — 18, а в другой — 22 человека. По фотографии гуцулы указали, где был похоронен еще не старый красивый человек с черными усами. Разрыв эту могилу, вторым мы увидели череп с черными усами.

«Это он!» — хотелось вскрикнуть мне, лишь только я увидел пулевые пробоины в височной кости черепа. И как живой встал в памяти комиссар…

«А кому из нас оно светит в последний раз?» И жест тот — навсегда врезавшийся в память жест — движение пальцев к виску, и резкий щелчок, и бессильно упавшие по швам руки. А затем еще целая ночь, делятинская ночь и еще две встречи в темноте, в бою…

— Да, это он, — тихо сказал я Базыме, Вместе с комиссаром лежало 16 бойцов, в том числе и Галя Борисенко. Они грудью своей закрывали раненого комиссара до последней минуты. В кармане коменданта Петра Скрыльникова были заржавевшие часы. Стрелки циферблата остановились на двенадцати.

А что сталось с остальными?

Михаил Кузьмич Семенистый, Черемушкин, Чусовитин и многие другие остались в горах навеки.

Только о Карпенке не было ничего известно. Лишь через полгода, во время рейда в Польшу, мне пришлось допрашивать пленных из 26–го, 13–го и других полков, входивших ранее в группировку Кригера.

Они рассказывали, что в Станиславской тюрьме сидели пленные партизаны. Один из них, раненный в плечо (это был Швайка), другой не называл своей фамилии, но Швайка звал его Федей. После долгих допросов они, наконец, «сдались»… Федя заявил, что он знает место в горах, где должен скрываться Ковпак… Вместе со Швайкой они вызвались указать это место. Поехали в горы и долго водили за собой гестаповцев… пока в сумерках не бежали, прыгнув один за другим со скалы… Швайка сломал ногу и был пристрелен разъяренными гестаповцами. А Федя бежал… Говорили хлопцы, что встречал его какой–то лейтенант среди чехословацких партизан. И письмо он привез к партизанской жинке Наташе и маленькому сыну.

Не знаю, что писал он в этом письме.

Многие бывшие ковпаковцы живут и трудятся и по сей день.

Тысячи пройденных километров, сотни боев, тысячи убитых врагов — вот чем славен путь дивизии имени Ковпака, полка имени Руднева.

Через 9 месяцев, 14 октября 1944 года, в день освобождения Советской Украины от немецких захватчиков, на той же трибуне в Киеве Никита Сергеевич Хрущев, говоря о партизанах Украины, так оценивал наши дела:

«Много партизанских отрядов Украины прославило своими блестящими рейдами по тылам противника. Партизанское соединение славного сына украинского народа дважды Героя Советского Союза генерал–майора Ковпака с начала Отечественной войны прошло по тылам врага свыше 18 тыс. километров. Крупные боевые рейды осуществили партизанские соединения дважды Героя Советского Союза генерал–майора Федорова, соединение Героя Советского Союза генерал–майора Сабурова, соединение Героя Советского Союза генерал–майора Вершигоры, кавалерийское соединение Героя Советского Союза генерал–майора Наумова, соединение полковника Мельникова и другие.

Украинские советские партизаны вписали много славных героических страниц в летопись Великой Отечественной войны».

Но здесь в числе других отмечены уже и дела новой смены, второго призыва ковпаковцев.

Все они твердо знают, что только потому, что партия организовала и повела за собой весь великий советский народ, — добились мы успехов в борьбе против врага. И светлый образ комиссара моей жизни Семена Руднева водил нас в бой.

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Автор рассказал в этой книге только об одном отряде, одном боевом коллективе. В нем было и хорошее, и плохое, и типичное, и частное. Случай и место, где застала тебя война, определяют меру твоей ноши. Наше место было на коне, на тачанке, в походах. А ноша — Карпаты… Пусть они никому из моих товарищей, советских людей, не будут упреком, как мне когда–то:

«А ты был в Петсамо?»

Есть другое мерило долга и совести. И никого из нас не освобождает от них история.

Есть у советских людей совесть — совесть всего человечества — партия большевиков… Мудрая, строгая, животворящая сила истории. Не дает она поблажек ни нытикам, ни маловерам, не прощает сюсюкающих, вдохновляет миллионы передовых людей и перевоспитывает отсталых.

Победа нашей Родины — страны с чистой совестью — вот что воодушевляло и подымало всех нас, солдат Советской Армии великого народа.

Еще не кончилась война, когда я начал писать эту книгу… Многое еще было не узнано и не понято, не было связи событий, были только горькие и радостные факты и думы о товарищах, о живых и сложивших буйные головы…

Мы знали о главном в этой войне, о подвигах великой армии, о героизме народа по ту сторону фронта, о героях советского тыла.