Люди сна

- Э, нет, позвольте, - прицепился к нему маленький толстячок с испуганными глазами. - Как это все равно? Нет, отнюдь не все равно. Здесь заключается такая, я бы сказал, методологическая оплошность, здесь попахивает экзистенциалистической пропагандой, а это уже подсудно. Я сам бывший адвокат, я этого так не оставлю. Они у меня попляшут.

Снова открылась дверь и эсэсовец, глядя на толстячка в упор, сказал:

- Следующий!

Толстячок помертвел, оглянулся на эсэсовца и прошептал:

- Я сейчас. Сейчас. Минуточку. Это, знаете ли, уголовно наказуемое дело, - продолжал он с истерическим азартом. - Сколько их горело из-за таких вот словечек...

- Ну? - поторопил эсэсовец.

- Ах, да погодите же вы! - заторопился толстячок. - Не видите, я занят. Так я говорю, что таких случаев...

- Пошивеливайся, жирьрест! - в голосе немца послышалась угроза. Прром-со-сиська!

И уже на бегу толстячок обернулся, махнул Амперу рукой и крикнул:

- Я писать буду! Прокурору!

И опять все смолкло, и опять послышалась немецкая речь и опять голос из-за диванной подушки крикнул:

- Именем короля!

- Я буду жа... - всхлипнул было толстячок в паузу и тут раздалось: "Пли!" и залп заглушил его крики.

- Следующий!

Еще кто-то покорно вышел в распахнутую дверь.

- Следующий!

Человек, сидевший рядом с Ампером, вздрогнул, жалобно взглянул на эсэсовца и рванулся к выходу, как к избавлению.

По мере того, как подходила его очередь, Ампера все больше и больше охватывал ужас. "Даже здесь никто за мной не занимает, вот досада какая" и в этот момент увели лысого с эспаньолкой. Оставшись один, Ампер побежал к двери и сквозь широкую щель попытался увидеть процедуру расстрела. Но ничего не было видно, кроме куска желтого поля.

Вот и все. И никого передо мной. И никто не загораживает меня от смерти. И не убежишь, и не пожалуешься, и не выпросишь ничего.

Кончилась речь. Голос из-за диванной подушки устало прогудел:

- Именем короля! Давай, в общем...

Лысый истошно закричал, раздался одиночный выстрел и все стихло.

- Теперь меня. Господи! - сказал вслух Ампер. - И прятаться некуда. Господи! Сейчас же меня убивать будут!!!

Дверь отворилась. Эсэсовец посмотрел на него и спросил:

- Все? Больше никого?

- Тут передо мною занимал один гражданин в зеленом плаще. Он куда-то вышел. Обещал подойти, - залебезил Ампер.

- А, - протянул эсэсовец, - ну, значит, подойдет.

- Так я подожду? - с истерической надеждой спросил Ампер.

Эсэсовец хитро прищурился:

- Не придуривайся, парень. Давай, давай, шнелле!

Они вышли в поле. Ампера поставили перед шеренгой немецких солдат, он еще успел заметить, что ни одного трупа вокруг не видно, а потом эсэсовец начал речь, которую Ампер знал наизусть, но не понимал.

"Я потому знаю эту речь, что много раз слышал ее раньше, - думал он, - ничего страшного, новое - это старое".

Но речь, к отчаянию Ампера, тоже кончилась. Кто-то, стоявший рядом с ним, набрал в грудь воздуху и все пропало.

- Надо же, - сказал эсэсовец, - проснулся!

- Жалко, - протянул Эльменгенайло. - Я все равно до него доберусь. Он пса нашего кокнул. И чего это Зена с ним миндальничает?

- Чего? А это видел? - сказала Зена. - Брысь под подушку!

- У них любовь. - сказал пес.

- Молчи, скот, она только меня любит, правда, Зена? Ладно, ладно, и пошутить нельзя, - сказал Эльменгенайло, прячась под подушку. Немного погодя, он снова оттуда вылез. - Сыро здесь. И клопы.

- Сам ты клоп, - сказала Зена. - Я пошла. Сидите здесь и никуда не выходите.

- А вдруг еще кто-нибудь придет и меня убьет! - захныкал пес. - Я этого не переживу.

- Не сахарный, не растаешь. - Зена хлопнула дверью, села в трамвай и поехала на работу. В трамвае была давка и минуты через две к ней прижался какой-то носатый парень. Он жадно ее обшарил и запустил руку под блузку.

- Ну-ка! - Сказала Зена.

- А чего такое? - парень торопливо отстегивал бюстгальтер.

- Говорят тебе, отстань!

- Не могу, - сказал парень, сжимая ей левую грудь. - Людей много. Давка.

Рука была потная и противная. Зена схватила ее и дернула вниз, но рука тут же возвратилась на место.

- Пойдем, - шепнул парень.

- Ну, черт с тобой! Только быстро.

- Я мигом, - обрадовался он и потащил ее на сиденье. Несмотря на давку, сиденье пустовало.

- Отвернись! - сказала Зена, и когда парень послушно отвернулся, сняла блузку и легла на сиденье, которое оказалось широким и длинным, как двухспальная кровать.

- Можно! - парень с трудом держался на месте, его настойчиво отталкивали к передней двери и ругали со всех сторон, что он загораживает проход.

- Что стоишь как пень! Давно уже можно.

Парень медленно повернулся, и когда увидел грудь Зены, то лицо его расплылось в предельно идиотскую гримасу блаженства. Он осторожно протянул к ней руку.

- Ну, чего ты тянешь?! Мне сходить скоро! - Зена начала злиться.

- Сейчас, сейчас, - парень целомудренно зажмурился и указательным пальцем коснулся ее соска. По всему его телу прошла судорога, глаза широко раскрылись, и... он проснулся.

- Вот идиот, - сказала Зена, пододвигаясь и давая место толстой женщине с сумками. - В самый такой момент взял и проснулся.