Люди солнца

Итак, я, взрослый, рассудительный человек, отдал неизвестному мне проходимцу изрядную сумму золота. Всего лишь за обещание «разузнать, что можно» о Бэнсоне. На взгляд Давида, поступок вздорного, не бывалого человека. Но спустя время, когда я снова беседовал с уцелевшим в невероятных приключениях Прилипалой, я спросил – что помешало ему отправиться с двумя портфунтами золота в Новую Англию и безбедно жить до конца дней? Оказалось – то же, что и Дэйлу, посланному мною за пилорамой: моё открытое, честное, без выцарапывания гарантий – доверие.

Дом Сиденгама

Маленький человек с неприметным лицом медленно брёл вдоль вонючей сточной канавы улицы «Золотой лев» сонного города Плимута. Плимут не хотел просыпаться, вставать и идти на работу, на службу, на рынок, в порт, в казармы. Улицы его, в том числе и улица «Золотой лев» были заполнены мокрым, стылым туманом. В такую погоду горожанину хочется разложить в камине огонь побойчее, сесть в кресло возле него и взять в руки ласкающую теплом чашку вскипячённого молока и с хрустом продавленный вилкой ломтик поджаренного хлебца. И так сидеть, утвердив пятки на скамеечке у огня, и вдыхать чудный аромат горячего молока, в которое старательная кухарка положила кусочек масла и щепоточку соды, и насмешливо смотреть в окно на мёрзлый противный туман. Ну а если уж обстоятельства жизни гонят горожанина в служебный кабинет или торговую лавку, то он стремится как можно скорее преодолеть мутную уличную хмарь и скрыться за мокрой снаружи и сухой изнутри дверью. Потому и не было почти людей на улице «Золотой Лев». Потому и были удивительны два джентльмена, странно-медленно идущие сквозь ледяной липкий туман. Оттого и прицепил к ним свою ковыляющую походку и волокся в неизменных трёх ярдах неприметный маленький человек.

– Господин Сиденгам не появляется ровно три месяца, – говорил один джентльмен. – Деньги, которые он оставил на фонарное масло, давно истрачены. Но не пропускать же вечером фонарь перед его домом! Что, все дома будут освещены, а его – нет? Как улыбка без одного зуба!

– На нашей улице такого не будет, – несколько высокомерно произнёс второй джентльмен. – Мы станем записывать ему масло в долг. Когда объявится – разом заплатит.

– Вот в этом-то и вопрос! – воскликнул, зябко вздрагивая, первый джентльмен. – Господин Сиденгам – одинокий старый чудак. Одинокий!

– И что?

– Так то, что, если он умер в своём доме, то об этом никому не узнать! И сколько же мы будем платить за его масло?

– Вполне возможно… Но что же делать?

– Объявим всем владельцам домов и завтра ровно в восемь утра соберёмся у его дома. И вскроем ворота и двери. Если он мёртв – объявим поиск наследников и переведём долг на них. Если ж его просто нет, определим, что изъять из имущества, продать и возместить расходы на фонарное масло. Для того и соберём всех, чтобы решала вся улица, а не мы двое – председатель уличного совета и казначей.

– Да, это действительно выход. Констебля не забыть пригласить!

– О, это всенепременно!

– Ну, вот и дом.

Джентльмены остановились перед добротным домом, на каменном цоколе, с мезонином. Все окна на первом этаже были завешены тяжёлыми ставнями, и лишь окно мезонина пялилось в улицу зеленоватым, толстым, старинным стеклом. Один, поддёрнув перчатку, взялся и несколько раз с силой ударил в ворота железным, кованным в виде кольца молотком. Затем, задрав головы, они посмотрели разом вверх, на мезонин.

– Нет, – сказал ударивший спустя четверть минуты. – Я уже месяц вот так стучу безотзывно.

– Завтра в восемь утра! – твёрдо сказал второй джентльмен, и они двинулись вслед за равнодушно миновавшим их маленьким человеком.

Через несколько шагов они растворились в тумане, и вскоре объявились – определённо – каждый у своего камина, с чашкой того самого молока. А неторопливый шпион вернулся спустя десять минут. Решительно, скрытый туманом, перелез через ворота. Подошёл к двери дома.

– Двустворчатая, – сказал он. – Это глупо.

Потянул ручку. Ригель запертого замка держал вторую створку надёжно. Тогда оценщик двери достал из-под куртки портфунт, добыл из него золотую монету и вернул портфунт на место. Изъял из скоб запирающий ворота брус, поставил его у столба вертикально. Степенно вышел и притворил, как будто запертую, за собой створку ворот. И спустя час вернулся с небольшим узлом.