Люди Солнца

– Вы отца моего не видали? Он приметный: на щеке шрам и глаз в чёрной повязке.

– Нет! – перекрикивая громкую песню, которую грузчики и моряки распевали под весёлые звуки скрипки, ответил хозяин, расставив руки и оперевшись ими на стойку. – Такого человека я здесь сегодня не видел!

Мальчишка благодарно кивнул, спрыгнул вниз и быстро вышел. Когда он снова, минут через десять, вошёл и устроился на корточках в уголке, цепкий взгляд хозяина, брошенный на очередного посетителя, не принёс ему ничего нового: рыжий малый ищет отца. А исчез мальчуган и вовсе уж незаметно. Но так же незаметно исчез не только он.

– Ещё давай, Барт! – крикнули вытирающему губы после поднесённого вина музыканту.

Музыкант поставил кружку, поднял смычок и, растерянно озираясь, убитым шёпотом выговорил:

– Ли-са-а…

Не оглядываясь, не пригибаясь и не сбавляя скорости, маленький рыжий зверёк нёсся по тёмным улочкам на противоположный край порта. Там, отыскав самый дальний трактир, он остановился, успокоил дыхание и вошёл.

– Очень нужная вещь для трактира! – сказал он рослому детине, разбивающему за стойкой обухом тесака кусок закаменевшего сыра.

– Что за вещь? – лениво поинтересовался детина, высокий, массивный, бритый наголо, сильный.

Чарли состроил многообещающую гримасу и в один миг пролез под стойкой. Встав рядом и задрав голову вверх, он отпахнул полу зелёного плащика и вытянул на свет рыжую скрипку.

– Полфунта! – озвучил маленький вор заготовленную в уме цифру.

– Взял бы, – кивнул детина, – если б она играла.

– Она только что играла! – горячась, заявил продавец и, вдруг вспыхнув, прикусил язычок.

– Вижу, – ухмыльнулся несговорчивый покупатель. – Ещё дымится! В каком-то из дальних трактиров спёр музыку?

– Берёшь или нет? – уже раздражённо спросил его Чарли. – За скрипку полфунта – это почти даром!

– Друг, – продолжая ухмыляться, ответил лысый трактирщик. – Говорю твоей тупой башке ещё раз. Если б играла – купил бы. Но как она будет играть без смычка?!

– Какого смычка?… Ах, палка такая?

– Вот именно. Скрипку спёр, а смычок оставил? Дубина! Курица не выведет цыплят без петуха. Телега не поедет без лошади. Скрипка не заиграет без смычка. Вот, бери и проваливай.

И детина, взяв с полки старую деревянную миску, бросил в неё ком варёных бараньих мозгов, две раскисшие отварные луковицы, полкруга хлеба и пару осколков раздробленного сыра.

– Мало, – грустно вздохнул сдавшийся-таки Чарли.

Трактирщик согласно кивнул. Добавил в миску полдюжины печёных картофелин, скользкий слипшийся шар солёных грибов – и бутылку с четвертью вина в ней. Затем властным жестом взял из маленькой руки скрипку и положил её, с кряхтением наклонившись, на полку внутри стойки. Чарли поднял миску, прижал одной рукой к груди. Второй рукой подхватил за горло бутылку и просеменил за ближний стол. Там он занял своей ношей свободный угол и, скаля, как зверёк, белозубый маленький рот, стал быстро жевать.

Спустя четверть часа он тяжело встал. Икнул. Распихал по карманам картошку и хлеб. Взял цепкой лапкой за горло бутылку и вышел. Быстро миновав два или три закоулка, остановился. Взяв бутылку в обе руки, сделал несколько торопливых коротких глотков. Постоял, отдуваясь. И сам себе тихо сказал:

– Смычок, значит.

И быстрым, размеренным шагом двинулся к оставшемуся без музыки трактиру.

Накинув на рыжие волосы капюшон («какая удобная штука!»), он скользнул в дымное, шумное чрево трактира. Бросил вороватый взгляд в ту сторону, где недавно обитал со своей скрипкой молоденький музыкант…

– Там нет того, что ты ищешь, – вдруг послышался совсем рядом с ним тихий голос.

Чарли едва расслышал его, но, расслышав, вздрогнул – столько было в этом голосе боли и скорби. И его быстрому испуганному взгляду явился обокраденный им. Никакой ненависти, никакой злобы не было в его ответном взгляде, а было лишь мертвенное отчаяние, от которого Чарли оцепенел. Ледяная игла вошла в его сердце.

– Держи, – сказал тот же голос.

И музыкант протянул ему осиротевший смычок. Чарли быстро отступил и отчаянно замотал головой.

– Ночью, без смычка, – сказал музыкант и встал с лавки, – за скрипку могут дать лишь еды. Так, наверное, с тобой и произошло. Возьми смычок, отнеси. Дадут, если не злые, полфунта.

И, всунув, как стрелу в сердце, смычок Чарли под мышку, музыкант вышел. Судорожно-быстро, не дав двери захлопнуться, Чарли придержал её и выскочил следом. Не зная, что говорить, он просто пошёл рядом с тёмной фигурой. Так они и прошли пару сотен шагов и вышли к кромке пристани. Здесь музыкант сел на канат, тянущийся от кнехта к кораблю, смутно чернеющему на рейде, и повторил:

– Отнеси.

Чарли, снова мотая головой, протянул ему смычок.

– Не нужно, – сказал музыкант, страшно и неотрывно глядя на чёрную воду. – Теперь уже всё пропало.

– Ч… что пропало? – деревянными губами спросил в темноте маленький у большого.