Люди сороковых годов

- А бог их знает, - отвечал другой флегматически.

- Погоди, постой, постой! - кричал между тем стряпчий, успевший схватить какую-то женщину. Та притихла у него в руках.

- Солдат! - крикнул он.

Вошел солдат. Он передал ему свою пленницу.

- Держи крепче!

И тотчас же потом закричал: "Ты еще кто, ты еще кто?" - нащупав какую-то другую женщину. Та тоже притихла. Он и ее, передав солдату, приказал ему не отпускать.

- Теперь пойдемте в моленную ихнюю, я дорогу знаю, - прибавил он опять шепотом Вихрову и, взяв его за руку, повел с собой.

Пройдя двое или трое сеней, они вошли в длинную комнату, освещенную несколькими горящими лампадами перед целым иконостасом икон, стоящих по всей передней стене. Людей никого не было.

- Разбежались все, черти! - говорил стряпчий.

- Но, может быть, тут никого и не было, - сказал ему Вихров.

- Как никого не было? Были! - возразил стряпчий.

В это время вошел в моленную и сам Иван Кононов, высокий, худощавый, с длинной полуседой бородой старик. Он не поклонился и не поздоровался со своими ночными посетителями, а молча встал у притолка, как бы ожидая, что его или спросят о чем-нибудь, или прикажут ему что-нибудь.

- Куда это прихожан-то своих спрятал? - спросил его Миротворский.

- Никого я не спрятал, - отвечал Иван Кононов, с какой-то ненавистью взглянув на Миротворского: они старые были знакомые и знали друг друга.

- Что же, разве сегодня службы не было? - продолжал тот.

- Кому служить-то?.. - отвечал Иван Кононов опять как-то односложно: он знал, что с господами чиновниками разговаривать много не следует и проговариваться не надо.

- Ты отслужишь за попа, - заметил Миротворский.

- Нет, я не поп! - отвечал уже с усмешкой Иван Кононов.

- Так, значит-с, мы в осмотре напишем, что нашли раскиданными по иолу подлобники! - И Миротворский указал Вихрову на лежащие тут и там небольшие стеганые ситцевые подушки. - Это вот сейчас видно, что они молились тут и булдыхались в них своими головами.

Вихров на это молчал, но Кононов отозвался:

- Известно, молимся с семейством каждый день и оставляем тут подушечки эти, не собирать же их каждый час.

- А ладаном отчего пахнет, это отчего? - спросил плутовато Миротворский.

- И ладаном когда с семейством курим, не запираюсь в том: где же нам молиться-то, - у нас церкви нет.

- Это что еще? - воскликнул вдруг Миротворский, взглянув вверх. - Ты, любезный, починивал моленную-то; у тебя три новые тесины в потолке введены!

- Ничего нет, никаких тесин новых! - отвечал Кононов немного сконфуженным голосом и слегка побледнев.

- Как нет? Вы видите? - спросил Миротворский Вихрова.

- Вижу, - отвечал тот, решительно не понимая, в чем тут дело и для чего об этом говорят. В потолке, в самом деле, были три совершенно новых тесины.

- Как же ты говоришь, что не новые? - сказал Миротворский Кононову.

- Не новые, - повторил тот еще раз.

- Нет, это новые! - сказал ему и Вихров.

Кононов ничего не отвечал и только потупился.

- Мы моленную, значит, должны запечатать, - сказал Миротворский. Дозволено только такие моленные иметь, которые с двадцать четвертого года не были починяемы, а как которую поправят, сейчас же ее опечатывают.

Вихров проклял себя за подтверждение слов Миротворского о том, что тесины новые.

- Ну-с, теперь станемте опрашивать захваченных, - продолжал Миротворский и велел подать стол, стульев, чернильницу, перо и привести сторожимых солдатами женщин.

- Хорошо ли это делать в моленной? - заметил ему Вихров.

- По закону следует на месте осмотра и опрашивать, - отвечал Миротворский.

Все это было принесено. Следователи сели. Ввели двух баб: одна оказалась жена хозяина, старуха, - зачем ее держали и захватили неизвестно!

Миротворский велел сейчас же ее отпустить и за что-то вместо себя выругал солдата.

- Дурак этакий, держишь, точно не видишь, кого?

Другая оказалась молодая, краснощекая девушка, которая все время, как стояла в сенях, молила солдата:

- Отпусти, голубчик, пожалуйста!

- Не смею, дура; зачем ты сюда приходила?!

- Да я так, на поседки сюда пришла, да легла на печку и заснула.

Миротворский начал плутовато допрашивать ее.

- Ты православная?

- Православная.

- А в церковь редко ходишь?

- Где в церковь-то ходить, - далеко.

- Ну, а сюда, что ли, в моленную ходишь?

- Ино и сюда хожу! - проболталась девушка.

Миротворский все это записывал. Вихрова, наконец, взорвало это. Он хотя твердо и не знал, но чувствовал, что скорее он бы должен был налегать и выискивать все средства к обвинению подследственных лиц, а не депутат ихний, на обязанности которого, напротив, лежало обстаивать их.

- Позвольте, я сам буду допрашивать и писать, - сказал он, почти насильно вырывая у Миротворского перо и садясь писать: во-первых, в осмотре он написал, что подлобники хотя и были раскиданы, но домовладелец объяснил, что они у него всегда так лежат, потому что на них молятся его домашние, что ладаном хотя и пахнуло, но дыма, который бы свидетельствовал о недавнем курении, не было, - в потолке две тесины, по показанию хозяина, были не новые.