Люди сороковых годов

«Вы, видимо, уже знаете, где мы сейчас. Наверное, удивились? Поистине, мы все время скачем. Еще никогда не воевали, как в этот раз. Гитлеровцам от нас очень плохо пришлось. Никакими словами не опишешь, как мы их поколотили.

Хочу дать вам полный отчет о том, как воевали с тех пор, как мы расстались.

Приказ о передислокации мы получили дней через семь после того, как проводили вас из лесочка под Немировом. Но Михаил Ефимович тогда сильно разболелся, и его пришлось отвезти в киевский госпиталь. Он еще пошутил тогда: «Начало войны я встретил в этом госпитале, а теперь вот и конец войны встречать буду там же». Но это была горькая шутка, очень не хотелось ему ложиться, на больничную койку в такое время.

Там командарм пробыл около недели, хотя врачи говорили, что ему надо лечиться несколько месяцев, — болезнь свою он запустил на войне. Но вы упрямый характер Михаила Ефимовича знаете. Он держал связь с начштаба Шалиным прямо из госпиталя и давал ему оттуда все нужные указания, а когда пришло время наступления, оделся, и мы с ним выехали на фронт, — я при нем тогда находился опять безотлучно.

Приехали мы четвертого января, а шестого уже двинулись на исходное положение. Воевать начали четырнадцатого, и о наших успехах и о том, где мы были, вы кое-что, наверное, узнали из сводок Информбюро и из приказов Главнокомандующего. Сегодня, наверное, нас снова упомянут в приказе воевали неплохо и марш проделали большой.

Реку Варта мы форсировали в этой операции три раза, двигаясь в разных направлениях. Очень противная для нас река. Границу Германии наши части перешли 29 января, а мы с Михаилом Ефимовичем переехали ее на другой день.

Ваши «подшефные» (1-я гвардейская танковая бригада. — Ю. Ж.) воевали хорошо, но не хуже их дрались танкисты Гусаковского. Бочковский получил орден Суворова 2-й степени.

Оба «хозяйства» — и Дремова, и Бабаджаняна (8-й и 11-й гвардейские танковые корпуса. — Ю. Ж.) получили наименование краснознаменных. Бабаджанян опять проявлял чудеса личной храбрости.

О Бойко (командир гвардейской танковой бригады, дважды Герой Советского Союза. — Ю. Ж.) не писали в сводках, но он очень много сделал в этой операции. Его люди — настоящие герои, а сам он — воплощенная аккуратность, а это на войне очень важно. У него всегда все на месте, все вовремя сделано, все есть, он никогда не опаздывает и никого не подводит. Это — каменная стена Михаила Ефимовича.

К Балтийскому морю мы вышли дважды. О нас не всегда упоминали в сводках, но так, очевидно, нужно для дела. Настроение у всех неплохое, но только все мы устали и как-то постарели. Ведь мы, по сути дела, уже третий месяц воюем без передышки.

Ваш любимый герой Бочковский творит чудеса — таким маршем идет со своим передовым отрядом, что армия еле успевает его догонять. В «хозяйстве» Темника (1-й гвардейской танковой бригаде. — Ю. Ж.) еще семи человекам присвоено звание Героя Советского Союза. Среди них — соперник Бочковского Жуков».[90]

В первых рядах и «хозяйство» Гусаковского.

Гитлеровцы упорно сопротивляются и только тогда перестают стрелять, когда у них кончаются патроны. Города и дороги приспособлены к самой жестокой обороне. Таких завалов, какие они устраивают на шоссе, мы еще никогда не видели. Построены такие доты, что их никакая бомба не берет, бетон и сталь.

Михаил Ефимович сказал, что он уже написал вам — воюем, мол, так, что гитлеровцы вокруг нас на 360 градусов. Это чистая правда. Прошли те времена, когда воевали с оглядкой на фланги. Теперь мы смело врезаемся в тылы, отсекаем гитлеровцев, ведем бой на все четыре стороны и устраиваем им «котлы».

Но, конечно, не обходится в таком деле и без неожиданных сюрпризов для нас. Два раза гитлеровцы выходили прямо на наш командный пункт, и мы вели серьезный оборонительный бой. В одной из таких неожиданных схваток погиб брат Нины (сотрудницы аппарата штаба. — Ю. Ж.), который служил тут же, у нас. Горе это переживали все. Вы знаете, как тяжело Михаил Ефимович ощущает каждую потерю, свидетелем которой ему приходится быть, хотя он сам рискует своей жизнью каждый час как бесстрашный командарм.

Здесь, у моря, — а оно от нас сегодня в пяти километрах, — погода пасмурная, стоит туман. Все вокруг серо, весной еще и не пахнет. Но настроение у танкистов боевое. Несколько дней тому назад Бочковский и Жуков по дороге к одному городу разгромили немецкую колонну автомашин длиной 15 километров. Этот город был подготовлен к длительной обороне. Но, как всегда, наши танкисты вышли не там, где их ждали гитлеровцы.

Всю свою технику — самоходную артиллерию, бронетранспортеры, зенитные орудия, автомашины — фашисты побросали и обратились в бегство, но далеко не ушли, наши танки их настигли. В общем, битой техники было столько, как в Северной Буковине около Днестра, в М. Устечко, помните?

Мы ездили туда с Михаилом Ефимовичем, и проехать было очень трудно все загромождено. Сейчас дорогу расчищают, работают немцы…

Местность здесь для нас очень неблагоприятная — овраги, холмы, болота, леса. Танки могут идти только по дорогам, а они минированы, к тому же, как я сказал, повсюду завалы деревьев, кирпича и песка. Всюду — системы каналов. На одном участке нам пришлось на расстоянии четырех километров построить пять мостов, и все это делали под огнем противника.

За Гдыню драться было очень тяжело. Часто люди шли прямо на верную смерть. Одна дорога, закрытая завалами, а по бокам лес, болота, и там сидят стрелки с фауст-патронами, точный удар которых для танка смертелен. Их надо было подавить, а потом расчищать завалы. Несколько дней брали метр за метром, но все же танкисты выполнили свой долг с честью.

Наши люди из всех родов войск на этой войне творят чудеса, но для нынешней битвы мало и этого слова. Они делают поистине невозможное. Все хотят поскорее закончить разгром гитлеровской Германии.

Михаил Ефимович сейчас очень занят, у него дела большие. Поэтому сам сегодня письмо написать вам не смог, приказал писать мне и передал вам свой привет.

Ну, вот и все. Пишите нам… Мы все живы, хотя и не совсем здоровы, но теперь уже надеемся, что поправляться будем дома.

Кондратенко».