Люди сороковых годов

Ну вот, а к исходу семнадцатого апреля оборона гитлеровцев на Зееловских высотах была все же взломана войсками 8-й гвардейской армии сталинградцев во взаимодействии с 1-й танковой гвардейской армией, и наши полки, дивизии, корпуса, армии начали медленно, но верно продвигаться к Берлину, захлестывая стальным прибоем одну линию укреплений противника за другой.

На протяжении восемнадцатого апреля армии 1-го Белорусского фронта, наступавшие на Берлин, продвинулись на четыре-восемь километров, назавтра еще на девять-двенадцать километров; вскоре они завершили прорыв третьей оборонительной полосы гитлеровцев. Оборонялся противник поистине отчаянно; за первые четыре дня наступления ударной группировки 1-го Белорусского фронта командование вермахта ввело в бой из своего резерва семь дивизий, две бригады истребителей танков и более тридцати отдельных батальонов. И это, когда на западе перед фронтом союзнических войск всякое сопротивление было, по сути дела, прекращено.

Но все было тщетно, часы третьего рейха были уже сочтены…

Советские танки в Берлине

Вечером 20 апреля, в 21 час 50 минут, когда танкисты продолжали ожесточенные бои, продвигаясь на запад и одновременно нанося удары по группировке фашистских войск, которая, отходя от Одера, пыталась пробиться к Берлину, в штаб 1-й гвардейской танковой армии пришла радиограмма, которая не могла не взволновать всех — от командарма до рядовых офицеров:

«Катукову, Попелю. 1-й гвардейской танковой армии поручается историческая задача: первой ворваться в Берлин и водрузить Знамя Победы. Лично вам поручается организовать исполнение. Пошлите от каждого корпуса по одной лучшей бригаде в Берлин и поставьте им задачу: не позднее 4–00 утра 21 апреля любой ценой прорваться на окраину Берлина.

Жуков, Телегин.[96]»

Это была необычайно трудная задача. Действовавший на левом фланге 8-й гвардейский механизированный корпус, к моменту получения телеграммы, вел жаркие бои, продвигаясь на юго-запад. Его 19-я и 21-я гвардейские механизированные бригады уже переправились через Шпрее. 1-я гвардейская танковая и 20-я гвардейская механизированная бригады тем временем, повернувшись фронтом на восток, отбивали яростные атаки превосходящих сил вражеской группировки, которая пыталась пробиться к Берлину. Генералу Дремову было крайне трудно выполнить поставленную ему новую задачу прекратить переправу через Шпрее, оставить часть сил для отражения ударов противника с востока и юго-востока, а главными силами двинуться на запад, к берлинскому пригороду Карлсхорст с тем, чтобы к утру быть на окраине Берлина. Немедленно приступить к выполнению приказа командования могли лишь танковые корпуса, но и они прокладывали себе путь с большим трудом — к утру поспеть на окраину Берлина они никак не могли.

Но выполнение боевого приказа — святое дело для солдата, и танкисты самоотверженно рвались вперед, вкладывая в это решающее наступление весь свой военный опыт, накопленный за годы войны и проявляя поистине невиданную самоотверженность. Я не буду здесь воспроизводить в деталях картину этого наступления, — она ярко и правдиво отражена в мемуарах военачальников 1-й гвардейской танковой армии. Приведу здесь лишь один эпизод, заимствованный мною в воспоминаниях генерала армии А. Л. Гетмана.

Выполняя приказ командарма, командир 11-го гвардейского танкового корпуса полковник А. X. Бабаджанян выделил для прорыва к ёБерлину самую прославленную свою бригаду — 44-ю гвардейскую танковую во главе с дважды Героем Советского Союза полковником И. П. Гусаковским — это та самая бригада, которой А. Л. Гетман командовал еще под Москвой, — бригада, над которой шефствовали Монгольская Народная Республика и Московский комсомол. Теперь ей по праву была предоставлена почетная и ответственная обязанность — первой поднять знамя победы над окраиной столицы поверженного фашистского рейха.

Солдаты и офицеры бригады были охвачены небывалым подъемом, и они сделали то, что могло показаться невозможным: прорвавшись сквозь невероятно мощную оборону врага, 44-я гвардейская танковая бригада, не оглядываясь на фланги и на тыл, ловко маневрируя среди фашистских частей, лихо влетела к восьми часам утра 22 апреля в Уленхорст — восточную окраину Берлина, и там, на северном берегу Шпрее, невдалеке от Берлинерштрассе, подняла флаг СССР. Вот как доложил об этом в своей радиограмме начальник политотдела 44-й гвардейской танковой бригады подполковник В. Т. Помазнев заместителю командира корпуса по политчасти генерал-майору И. М. Соколову: