Люди среди людей

- В университете я был учителем будущего вице-короля Индии, лорда Керзона, статс-секретарь Морли был моим близким другом. Стоило только пожелать, и я был бы сейчас членом парламента и сэром Шьямаджи. Но, как видите, я предпочел звание государственного преступника и членство в обществе, за принадлежность к которому британский суд приговаривает к пожизненной каторге.

Хавкин с любопытством слушал этот, видимо, специально для него предназначенный монолог. Итак, тщеславие не чуждо вождю экстремистов. Этого следовало ожидать. Кришнаварма кичится своей славой террориста так же, как в Индии богатые и влиятельные индийцы кичатся орденами и званиями, которыми их одаривает империя. Объективно он, конечно, помогает своей родине. Но что поделаешь: благородные чувства, как и благородные металлы, редко встречаются в чистом виде,…

Сильный шум привлек их внимание. Сначала казалось, что в вестибюле и на лестнице люди в сапогах передвигают тяжелую мебель. Слышалась перебранка, со звоном вылетело стекло. Потом кто-то дико взвизгнул, но голос тотчас угас, будто кричавшему зажали рот. Кришнаварма встал и хмуро уставился на дверь, ожидая, что домоправитель доложит ему о причинах беспорядка. Но вместо почтенного консома в дверь пулей влетел молоденький слуга в съехавшем на сторону тюрбане и завопил о каких-то френках, которые напали на дом и каждую минуту могут ворваться в кабинет сахиба. Выйти слуга боялся. Он так и остался стоять у порога, дрожа и всхлипывая от страха. Кришнаварма шагнул к письменному столу и рванул трубку телефона.

- Полиция! Полиция! - несколько раз прокричал он и с досадой швырнул трубку на рычаг. Телефон не работал.

Они вошли вчетвером: безликие, в черных опереточных полумасках и почему-то в кожаных перчатках с широкими раструбами. Короткие клеенчатые плащи, похожие на те, какие носят французские полицейские, и надвинутые на Лоб шляпы были еще мокры от дождя.

- Апаши, - шепнул Датт. - Не вздумайте сопротивляться…

Ни о каком сопротивлении не могло быть и речи. Апаши, молча, как солдаты на плацу, выстроились плечом к плечу перед столиком, за которым сидели хозяин дома и его гости, и в полутора метрах от своего лица Хавкин увидел черный глаз револьверного дула. Где-то внутри родился и быстро рос острый холодок волнения. Не страх, а скорее то трепетное ожидание неизвестного, какое охватывает зрителей в театре перед решающей сценой. Но для начала актерами в этом «театре» оказались они сами.

- Руки вверх! - скомандовала одна из масок. - Встаньте! Тот, кто отдавал приказание, остался стоять на месте. Трое других, не опуская оружия, начали бесцеремонно обшаривать карманы своих жертв. Жаль, конечно, потерять ту скромную сумму, которую он оставил себе на обратный путь в Лондон, Однако эти четверо вломились сюда не из-за его тощего кошелька. Их интересует добыча пожирнее. Краем глаза Хавкин взглянул на товарищей по несчастью. Датт ничем не выдавал своих чувств, зато Кришнаварма был смертельно бледен, и хотя переносил обыск молча, но глядел на бандитов с такой яростной ненавистью, что низкорослый предводитель даже погрозил ему револьвером. Во время этой процедуры обе стороны не проронили ни слова. Тишину нарушало только тяжелое дыхание хозяина дома и шуршание одежды под руками опытных грабителей. Внизу тоже все замолкло. Должно быть, остальным апашам удалось сломить сопротивление прислуги. Молодой индиец, сообщивший о нападении, все еще стоял у стены и с ужасом смотрел, как непочтительно обращаются с его богоподобным хозяином люди в масках.

Один за другим шлепнулись на стол три бумажника, но главарь не удостоил их внимания. Зато он живо заинтересовался связкой ключей, извлеченной из хозяйского кармана.

- Какой из них от сейфа?

- У меня нет сейфа, - угрюмо ответил Кришнаварма.

В комнате действительно не было видно стального тяжелого шкафа или ящика. Но апаш взял ключи, подошел к простенку между окон и очень скоро обнаружил в дубовой панели замочную скважину. Пока он занимался сейфом (за деревянной дверцей оказалась стальная), двое его подручных без слов, будто по заранее намеченному плану, принялись обследовать содержимое письменного стола. Третий остался в качестве стража. Он стоял чуть поодаль, у двери, не спуская, однако, глаз со своих пленников.

Сидя в кресле, как в первом ряду партера, Хавкин во всех подробностях мог видеть, как развиваются события. У вожака с сейфом долго ничего не получалось, зато двое у стола действовали весьма активно. В руках у них оказался матерчатый мешок, куда они стали педантично складывать рукописи, пачки писем, какие-то бумаги и документы. Из среднего ящика они извлекли довольно толстую пачку стофранковых билетов, но добыча не вызвала у них сколько-нибудь заметного энтузиазма. Деньги не бросили в мешок. Их положили рядом с бумажниками и как будто даже забыли о них. То же случилось с тяжелым золотым портсигаром. Может быть, апаши искали добычу покрупнее, а может быть…