Люди Церкви, которых я знал

Утешения Твои, — говорит Богу великий царь Давид, — веселят сердце моё[227]. Всякий, кто посвятил свою жизнь служению Богу, никогда не оставался без утешения Святого Духа. Без этих Божиих веяний тихого ветра корабль души не может двигаться вперёд. Время от времени мы переживаем это Божественное посещение, делающее подвижника ещё более мужественным. Преподобный Серафим Саровский тысячу суток простоял на коленях на камне, на котором даже появились углубления, ожидая возвращения той благодати, которую вкусил вначале. Пророк Давид просил Бога остановить волны Своей благодати[228]. Мы же, немощные и недостойные, иногда получаем лишь небольшие брызги от божественных волн, да и это бывает настолько редко, что зачастую мы чувствуем себя совершенно оставленными. Лишь в болезнях и страданиях мы ощущаем посещение Божие и говорим себе: «Снова вспомнил о нас Бог и посетил с жезлом железным. Впрочем, мы не боимся, что Он им нас разобьёт[229], ибо мы Ему одному служим и от Него надеемся получить спасение». Многим такой опыт кажется странным, но он истинен. А теперь я приведу несколько свидетельств, подтверждающих правдивость сказанного.

Один благоговейный юноша, у которого были духовные искания, ходил по Святой Горе со своими духовными братьями. Он ощущал такую любовь к афонской природе, что обнимал ветви деревьев и кустарников. Каждый монастырь казался ему «городом, стоящим наверху горы»[230]. От встречавшихся ему человеческих немощей у него не пропадали сердечная теплота и уважение к монашеству. Он чтил и любил монахов больше всех других творений Божиих. И если другие соблазняются неблаговидными поступками монахов, из-за которых им не хочется видеть в их жизни ничего хорошего, то этот юноша в таких случаях смиренно вспоминал рассказ из Патерика: «Монах, которому было уже семьдесят пять лет, подвергся такому сильному искушению, что оставил пустыню и отправился в Александрию. Но Бог, печалясь о его трудах, послал Ангела, чтобы вернуть его обратно». Святые отцы говорят: «Никакой труд, подъятый ради Бога, не бывает напрасен. Наш Владыка щедр: Он всех любит и всем даёт награду».

Первой заботой нашего юноши было отыскать знакомых монахов, которые бы подсказали им, какие места стоит посетить. Седой монах, работавший портным, показал им дорогу в один скит. По пути они заблудились в лесу и потеряли дорогу. В первой встретившейся им каливе они нашли двух монахов, которые ухаживали за своим больным старцем, который был прикован к постели. Обеспокоенные паломники спросили у них:

— Как нам выйти на дорогу к скиту?

Те ответили:

— Давайте вы сперва поклонитесь святому нашей кельи, потом мы вас угостим, а затем уже покажем дорогу.

— Хорошо, давайте мы поклонимся, но угощения не нужно.

— Тогда мы не покажем вам дорогу.

Сильная любовь иногда принуждает и не терпит возражений, ведь и само слово «любовь» означает не столько хорошее чувство, сколько действие.

Сопровождаемые этими монахами, паломники оказались в храме полуразрушенного скита. На мгновение им показалось, что это место необитаемо. Им захотелось, пусть нестройно, позвонить в колокола храма. Затем они прислонили свои уставшие спины к стене храма и стали ждать, когда братия скита предложит им угощение. Во время этого ожидания Бог их утешил. Наш юноша вдруг ощутил незнакомое благоухание. Он подумал: «Наверное, этот приятный запах идёт от какого-то цветка. Но в этом месте нет никаких цветов. Сейчас уже начало июля, и здесь вся зелень засохла. Может быть, мы наступили на какое-то растение, которое пахнет даже когда засохнет?» Он посмотрел вниз и увидел в стене храма отверстие, похожее на люк. Наклонившись к нему, он ощутил ещё большее благоухание, которое явно исходило оттуда. Там в полумраке можно было различить кости почившей братии. Кто знает, сколько из них угодили Богу, но остались неизвестными для людей, так как они сами того хотели?

Спустя много лет юноша вновь оказался в пещере с останками братии, в которой весь воздух был напоен таким благоуханием, как будто там покадил невидимый Ангел. С тех пор всякий раз, заходя в братскую костницу, он поёт: «Боже отец наших, творяй присно с нами по Твоей кротости, не отстави милость Твою от нас…»[231], почитая отцов, просивших Господа оставить их бесславными, ничего не значащими и безвестными.