Люди Церкви, которых я знал

После этого монахиня ушла из монастыря и поселилась на небольшой ферме с огородами, где много лет работала, выбиваясь из сил, чтобы заплатить за аренду земли и иметь средства к жизни. Она никогда не давала повода к соблазну или сплетням среди мирян, хотя и работала среди них. Она была вежливой даже с маленькими детьми, никто не слышал её голоса и не видел лица, которое скрывал чёрный платок, завязанный вокруг шеи.

А у девушки, которая собиралась стать монахиней, был на том острове магазинчик, доставшийся ей от родителей. Одним воскресным утром соседский мальчик попросил у неё спирта для своего больного отца. В то время действовал строгий приказ полиции, запрещавший открывать магазины до окончания Божественной литургии. Девушка, нарушив этот приказ, открыла магазин и зашла в него вместе с мальчиком. Она зажгла свечу и дала ему, чтобы тот посветил ей, пока она будет искать. Мальчик нечаянно поднёс свечу к бочке с бензином, та вспыхнула, начался пожар, и несчастная девушка сгорела, как пасхальная свеча. И даже когда её похоронили, то из её гроба сочился жир, вонявший горелым мясом.

Поэтому справедливо сказано: «Не огорчай праведника».

«Если они умолкнут, то камни возопиют» [102]

Люди, жившие в прежние времена, относились к соблюдению церковных преданий с большей точностью и вниманием, чем к полученному от родителей наследству с домами и полями. Они смогли бы прожить без домов и имений, но без благочестивых обычаев их горькая жизнь стала бы беспросветной. Так, Великая Пятница для этих смиренных островитян была великой не оттого, что день был длинным, а потому, что они с глубоким сочувствием относились к тому, что свершилось в этот день. Утром они, умывшись, отправлялись без лишних разговоров в самый большой храм острова, посвящённый Богородице, посередине которого с ночи стояло большое распятие. Они делали три земных поклона перед распятым Христом и, поцеловав Его, также с земными поклонами целовали икону Богородицы, на которой висело чёрное покрывало, скрывавшее лик Младенца Христа, чтобы на иконе была видна одна Его скорбящая Матерь. Этот обычай пришёл на остров с Запада, был подхвачен народом и употреблялся во всех случаях, когда посреди храма ставилось большое распятие. И, конечно, весь народ ожидал этого как важного события.

По возвращении из церкви только немощные пили кофе, да и то без сахара. Все остальные ждали часа снятия со Креста, после трёх пополудни, чтобы принять «жемчужину» Великого Четверга — антидор литургии этого великого дня, в который Христос научил святых апостолов совершению Евхаристии. Эта святая «жемчужина» была настолько вкусной, что мы, тогда ещё дети, надеялись, что, может, после всех что-то останется на тарелке, чтобы нам взять оттуда ещё раз. В домашних очагах огня не разводили, и из труб не шёл дым. Пища была исключительно растительной: листья салата, луковички и редиска; всё это огородники продавали у церковных дверей. И эта трапеза была единственной в этот день как для детей, так и для взрослых. Есть предание, что благословенные Богом дети, предопределённые Им к великим свершениям, отказывались в постные дни от материнского молока и вместо него им давали пить настой ромашки; такие случаи нередко встречаются в житиях преподобных отцов. Это считалось предзнаменованием хорошего будущего.

Ещё в этот день нельзя было забивать гвозди, как и целовать кого бы то ни было в Великий Четверг: в этот день даже мать не целовала своего ребёнка. Первое было из-за гвоздей, которыми был распят Христос, а второе — из-за предательского поцелуя Иуды.

Помню, как в одну Великую Пятницу в нашем селе умер христианин. Простец плотник оказался в большом затруднении: как сделать гроб без гвоздей? И он, чтобы не брать гвозди в свои благословенные руки, сделал его связанным шипами.

Никто ничего не делал по хозяйству, лишь поили и кормили животных. Никто не одевался в яркую одежду. Никто не пел песен и не смеялся. «Тот, кто в этот день смеётся, издевается над Христом подобно иудеям». Единственной песней в этот день был плач Богородицы[103], который был слышен в церквях до наступления сумерек. Его обычно поручали петь матерям, недавно потерявшим ребёнка, чтобы их исполнение производило более сильное впечатление.

Впрочем, со временем, по мере обмирщения Церкви и проникновения в умы людей рационализма, всё это оказалось забытым и, как ненужное, исчезло. Теперь Великая Пятница ничем не отличается от других дней года. Многие, уступая уговорам бабушки или мамы, не едят в этот день с маслом, но не ради поста, а потому, что такая диета полезна для кожи лица: она делает её суше и белее. И, к сожалению, почти совсем не осталось людей, которые вернули бы нам прежние обычаи и освежили бы нашу память. Повсюду отступление и разврат…