Люди в погонах

— Здесь не могу. Военная тайна. — Он улыбнулся, странно блеснув глазами. У Наташи часто застучало сердце, лицо загорелось. Мучительно забилась мысль: «Неужели неудача с рукописью? Но при чем тут Глеб? Может, он слышал разговор отца? А может, он как раз и работает в той самой редакции, куда попали главы Сережиной рукописи?» Она придвинулась к Глебу ближе и тихо спросила его об этом.

— Нет, — так же тихо ответил Глеб. — Ваш покорный слуга парит в других сферах. Но сферы, как известно, заборов не имеют. К тому же всякий опытный пилот... — Он поджал губы и многозначительно прищурился.

Наташа не отводила от него взгляда.

— Говорите же! Прошу вас.

Вместо ответа он снова пригласил ее танцевать. Наташа быстро встала и положила руку ему на плечо. Нетерпение узнать «военную тайну» разжигало ее все больше. А Глеб только загадочно улыбался.

— Не торопитесь, Наталья Мироновна, всему свой черед, — говорил он, обхватив ее за талию. Она возмутилась:

— Я не могу с вами танцевать.

— Извините, — сказал Глеб, став на минуту серьезным.

Наташе стало душно. Она вышла в прихожую. Глеб направился следом. И сразу же его улыбающиеся губы потянулись к ее щеке. Она испуганно вздрогнула, оттолкнула чужие руки, выбежала на лестничную площадку и нажала пуговку звонка своей квартиры.

— Ты чего так быстро вернулась? — спросила Анастасия Харитоновна, глядя на взволнованное лицо дочери.

Наташа молча прошла в спальню. Ее душила обида. Она была готова расплакаться, но изо всех сил сдерживала себя, повторяя мысленно: «Зачем я пошла, зачем?» Не снимая платья, села на стул, стиснула голову руками, и вдруг в памяти всплыл случай, происшедший более трех лет назад на полуострове Дальнем.

В выходной день Наташа ехала с мужем в тайгу. Жарило солнце. Дорога петляла меж крутых холмов, обрывистых балок, по-кошачьи горбилась на взлобках, ныряла в густые заросли ольхи и кедровика. Открытый «газик» бежал легко и бесшумно. Остановились на поляне, стиснутой высокими деревьями. Сергей с шофером засуетились возле машины, а Наташа, возбужденная и радостная, побежала по тропинке в зеленые заросли. Над ней шатрами повисли упругие ветви кедров. Терпким смолистым настоем ударила в лицо прохлада, опьянила, закружила голову. А впереди уже манили новые шатры, еще более роскошные и причудливые.

Она не заметила, как вдруг оказалась на поляне, заросшей высокой травой. Остановилась, повернула назад и опять попала на ту же поляну. Куда идти? Сложила рупором ладони, крикнула изо всех сил: «Сере-е-жа-а!» Звук потух сразу же, не пробив плотных сплетений кедровника. Наташа кричала еще и еще, к каждый раз тоненький голосок ее словно трепетал, сдавленный густой тишиной тайги.

Постояв, снова побежала наугад, пробиваясь через упругие таежные заросли. Но кедры обступали ее все плотнее. И в тот момент, когда, охваченная тревогой, она была уже не в состоянии сдержать слезы, из-за кустов вдруг вышел Сергей. «Ты что, с ума сошла, — сказал он с радостью и злостью. — Это ведь не сад, а тайга-матушка. С ней шутки плохи». Наташа бросилась к нему, обняла, прижалась губами...

Сейчас перед Наташей не было тайги. Но сердце билось так же тревожно. Длинные руки Глеба словно душили ее, хотелось их оттолкнуть, сбросить с себя... Она трепетала, охваченная чувством горькой досады и негодования.

2

Спустя два дня Наташе на квартиру позвонил генерал и пригласил ее приехать к нему в академию.

— Если можете, то, пожалуйста, сейчас, — сказал он приветливо. — Я пришлю машину.

Было около девяти вечера. Наташа встревожилась: «Что это значит? Неужели опять что-нибудь с женой? Тогда почему в академию? А может, неприятность какая с рукописью? Но почему обязательно неприятность? Нет, лучше не гадать».

При входе в здание академии Наташу встретил молодой офицер — дежурный. Он проводил ее по широкой лестнице на второй этаж и, попросив минуточку обождать, пошел доложить начальнику.

— Да, да, прошу! — раздался громкий голос из глубины кабинета. Генерал встал из-за стола и пригласил Наташу садиться. — Вы извините, что побеспокоил в такой час. Очень нужно. Мне помнится, вы жаловались на то, что не можете по душе устроиться на работу. Могу сообщить: сейчас в медпункте академии нет врача-терапевта. Если желаете — рад помочь.

Наташа так смутилась, что не нашлась даже, что ответить. А он продолжал:

— Теперь ведь я знаю вас не только как жену своего бывшего слушателя, но и как внимательного специалиста и могу рекомендовать со спокойной душой.

— Я очень вам благодарна, — сказала наконец Наташа. — И будь это раньше, пошла бы с превеликой радостью. А сейчас... сейчас мне жаль, что вы столько беспокоились.

— Да какое тут беспокойство? Сущие мелочи. Вот супругу вашему я со своим журналом хлопот, кажется, наделал немалых. Ну, значит, не желаете к нам? Смотрите. Если, конечно, закрепились, привыкли. А я думал, что вы еще на перепутье.

Генерал помолчал, посмотрел на собеседницу и вдруг опять заговорил о журнале, о каких-то хлопотах, которые предстоят Мельникову.

— Вероятно, забраковали рукопись? — предположила Наташа.