Люди в погонах

— Простите, — сказал Мельников, шагнув ей навстречу. — Я хотел только узнать, что с ним случилось?

— Он погиб, — тихо, не поднимая головы, ответила Ольга Борисовна.

— Где?

— Он участвовал в разминировании подземных складов, оставленных немцами где-то под Курском. И там… — Ее голос вдруг задрожал, оборвался. Под ресницами заблестели слезы. Но она сумела сдержать их и почти шепотом продолжала: — Там под Курском и произошло все это.

— Как нелепо, — с горечью произнес Мельников. — Без войны и вдруг… Он что же, был инженер?

Ольга Борисовна хотела сказать «да», но не смогла. Только пошевелила губами и, тяжело вздохнув, достала из тумбочки небольшой красный блокнот, чуть помятый, с потертыми уголками. Сразу поняв, что это записи капитана, Мельников бережно перелистал несколько страниц. На каждой из них стояли день, число и месяц. Затем очень мелкие, но разборчивые строчки:

«С р е д а,  8  м а я.

Сегодня был очень тревожный день. Втроем обезвреживали подземный склад. Руководил работой сам генерал. Он мог, конечно, положиться на нас. Не захотел. Говорит, что ему лучше известны секреты гитлеровских сюрпризов. А он действительно здесь воевал и даже был ранен. Иногда мы замечаем, как выступает у него на лице пот от нестерпимой внутренней боли. Он же ссылается на жару. Да еще подшучивает. Удивительно, сколько у человека мужества! Иметь хотя бы частицу этого.

П я т н и ц а,  1 0  м а я.

Уже ночь. Друзья спят. А мне хочется подумать. Над миром висит луна, большая, загадочная. Когда-нибудь наши ракеты доставят туда человека. Как это величественно — человек на Луне! Потом — на Венере, на Марсе, всюду, всюду, где только поблескивают звезды. И каким же чистым должен быть человек, проникающий в космос! И сама Земля тоже должна быть очень чистой. Скорей бы убрать с нее все, что унижает и позорит человечество. Торопимся».

Мельников перевернул еще несколько страниц. Потом еще:

«Ч е т в е р г,  3  и ю н я.

Ура! Работы подходят к концу. Через пару дней поедем домой. Сегодня написал письмо жене и дочурке, Завтра придут поздравлять нас пионеры. Мертвый участок земли возвращен к жизни. Здесь тоже будут строить коммунизм.

Генерал сказал, что наша работа — это сражение. Он прав. Два солдата из моего подразделения позавчера серьезно ранены. Но будут жить. Так обещал врач.

Ах, как хороша земля, когда по ней можно ходить босиком. Нужно беречь и беречь ее от всякого зла и насилия. Очень крепко беречь».

«Наверно последняя запись», — подумал Мельников. Хотел спросить, но в этот момент в дверях показалась Танечка. Ольга Борисовна вздрогнула, схватила Мельникова за рукав кителя и приказала:

— Больше ни слова о нем. Слышите!

Наступила тишина, долгая и тягостная. К счастью, Танечка, увлеченная своими занятиями, не обращала внимания ни на мать, ни на гостя. Чтобы как-то поддержать разговор, Сергей подсел к этажерке, на которой лежали книги.

— С вашего разрешения, Ольга Борисовна, — спросил он к взял самую верхнюю. Это была трилогия Алексея Толстого «Хождение по мукам». Многие страницы ее заложены узкими полосками белой бумаги. Открыв одну из них, Мельников стал читать отмеченные карандашом строчки:

«Телегин писал Даше каждый день, она отвечала ему реже. Ее письма были странные, точно подернутые ледком…»

Прочитав, перевел взгляд на сидевшую рядом Ольгу Борисовну:

— Интересуетесь женскими образами?