Люди весны (СИ)

- Мэм, прошу прощения за то, что причинил вам неприятности. Я благодарен, но позвольте заметить, что вы по собственному желанию спасли меня. Зачем?

Стреляный воробей – про себя подумала Лозова, из такого тяжело будет вытянуть информацию. Она хотела грозно сдвинуть брови и напомнить, что он не в той ситуации, чтобы увиливать от вопросов, но передумала. Женская интуиция подсказала ей, что есть более действенный способ разговорить этого журналиста. И еще интуиция, которой она доверяла, говорила, что она на пороге открытия какой-то важной тайны, а этим не стоило пренебрегать.

- Хорошо, думаю, нам есть о чем поговорить. Разрешите представиться – Лозова Вестана, министр экологии Щедринии. Как зовут вас?

Лайтон был удивлен, вот те раз – его спасительница, мало того, что пошла на по меньшей мере странный поступок, помогая незнакомому человеку, так еще и оказалась министром… Он почтительно поклонился.

- Лайтон Келвис, алтейский журналист. Еще раз спасибо за вашу помощь.

Вестана энергично тряхнула головой: - Теперь после короткого знакомства, я надеюсь, вы не будете против совместного завтрака, на котором мы сможем поговорить без лишних свидетелей?

- Почту за честь.

- Отлично, тогда я звоню своему водителю, машина будет ждать нас у входа. А так как вас ищет служба охраны, по причине, которую я пока не знаю, следуйте за мной, мы незаметно выйдем через запасной выход.

Они пошли быстрым шагом по коридорам, в которых сновали люди, впрочем, не обращая на проходящих внимания. Благополучно дойдя до входа, Лайтон в последний раз обернулся и услышал последнюю за сегодняшний сумасшедший день новость – остров Коралл объявил о своем добровольном присоединении к Славинской Республике.

Глава 4. Бегство

В палатке бойцов подразделения покойного сержанта Горнова, царило угрюмое молчание. С одной стороны, ребята вроде и должны были радоваться тому, что остались живы. Но радости не было. Просто сидели, курили и смотрели в потолок или на пустые койки, на которых до сих пор лежали вещи погибших.

У Светана после безумного возбуждения боя, когда сложно было думать, наступил период переосмысления. Почему-то ужасно тошнило, хотелось пойти на улицу и вырвать. Но он лишь сидел, подперев голову ладонью и закрыв глаза. Снова и снова перед глазами проплывали картины: дыра в голове молодого солдата, от его пули, хрипы и струя крови из груди другого. Гибель сержанта, насквозь прошитого автоматной очередью. Разорванные взрывом гранаты тела еще двух бойцов в сарае, окровавленный Твердоступов. Эти картины просто мелькали в сознании, а он тупо, с каким-то остервенением пересматривал их снова и снова.

За пределами же палатки царило другое настроение. Не считая других подразделений, которые понесли потери, остальные солдаты, до которых не докатилась волна боя, были радостно возбуждены. Враг отступил, они пережили первый в своей жизни бой – казалось, было от чего радоваться. Оказалось, что за позицией отряда Горнова, неподалеку разместились другие части, которые не принимали участие в том бою, но имели возможность наблюдать все как на ладони. Особенно ярким моментом считались выстрелы снайпера, в секунды уложившего двух вражеских бойцов, заставив остальных ретироваться за угол здания. Эту историю передавали из уст в уста, и скоро неизвестный снайпер стал сродни герою.

Полог палатки откинулся и в нее шумно ввалилась компания солдат.

– Эй мужики, а кто тот снайпер, что славинцев валил?

Один из бойцов, молча кивнул в сторону Барсова. Пришедшие гурьбой обступили его.

- Ну мужик, ты красава! Чисто так, бах-бах – два трупа! Мы ж за вами в соседнем здании сидели, все видели! Где так стрелять научился? – Орал высокий, долговязый парень с нашивками сержанта. Он говорил, что-то еще, сопровождаемый одобрительным смехом других, но Светан вдруг поднял голову и перебарывая тошноту процедил: «Отвали!».

Все разом замолкли. Сержант, выпучив глаза, переминался с ноги на ногу.

- Эй парень ты чё, мы же радуемся, что врага отбили…

- Я же сказал, отвалите!

Сержант покраснел и начал закипать, на него смотрели в ожидании другие солдаты.

- Ты слова подбирай, что не видишь старший по званию с тобой говорит. Встать, когда к тебе старший обращается!

Барсов не шевельнулся. Долговязый сержант еще сильнее побагровел и схватил его за рукав. В этот момент ему на плечо легла тяжелая рука. Обернувшись, он увидел здоровенного детину, с перемотанной головой.

– Тебе, что неясно сказали – отвали! – Жестко проговорил тот, глаза угрожающе сузились. Долговязый открыл было рот, чтобы ответить, но потом посчитав, что уж очень отчаянным выглядит этот тип и связываться с ним не стоит, буркнул- «уходим», и вышел со своей группой из палатки.

Урек опустил руку и провел их взглядом. Потом повернулся к Светану.

- Мне ребята сказали, что ты стрелял. Ты это… Спасибо. – И не сказав больше ни слова, ушел к своей койке.