Люди весны (СИ)

- Да, очень странно, что Коралл, всегда славящийся лояльностью к Славии, не проявляет никакой активности. По логике событий, именно так должны были возникнуть первые очаги восстания. Хотя, может, мы не знаем всей информации…

- Думаю скоро остров даст о себе знать. – Задумчиво промолви Рыжий. – Но слушай, ты сказал слово «восстание», что ты под ним подразумеваешь? Тебе не кажется, что это слово не слишком к месту, так как восстание предполагает сопротивление существующей власти, режиму. А наши люди этим давно не отличались, их вполне устраивал существующий порядок вещей.

Это был первый их разговор на эту тему, поэтому Светан задумался, что же ответить. Может не стоит выкладывать новому другу все давнишние мысли о несостоятельности нации в целом, о присущем абсолютному большинству равнодушии к судьбе страны? Он испытывающее взглянул на Рыжего. Нет, все же с этим парнем можно быть откровенным.

- Видишь ли, Рыжий… Не знаю с чего и начать, но все события, которые с нами происходят можно было предугадать. Я имею в виду, что страна и нация – это каждый гражданин. В нашем же государстве народ разделился на два мирно сосуществующие лагеря – простые граждане, стремящиеся лишь жить своей жизнью, и власть имущие, богатеи, которые собственно и управляли страной по своему усмотрению. Если задуматься, ты, думаю, согласишься со мной – очень давно в наше правительство не попадали действительно достойные, толковые люди. Мы выбирали из тех, у кого были деньги оказаться в списке претендентов. Таким образом, выбора как такового не существовало. А теперь за кого мы собираемся воевать? За народ, которому в принципе все равно, быть под Славией, или под кем-то другим? Или за верхушку власти, которая стремится сохранить свое влияние?

Вольнов взглянул на него широко открытыми глазами: - Ничего себе, не ожидал, что в нынешних условиях встречу думающего человека! А, что ты скажешь по поводу реакции мировой общественности на эту войну? Неужели отвернутся и сделают вид, что ничего не происходит?

- Пламян, выживает сильнейший. Это не только закон природы, а и закон который относится к целым нациям, державам. Как ты думаешь, много ли стран все еще верят в Щедринию? Ведь нет, давно все поняли, что сколько бы времени не прошло, а мы неспособны дать толк самим себе. Экономика стоит на месте, коррупция процветает, простые граждане от всего открещиваются и знать ничего не хотят. Это обреченная страна, вряд ли еще найдутся те, кто бы сделал на нее ставку. Даже более того… На самом деле, думаю, что в этот момент, многие сильные соседи завидуют Славии, которая первая решилась на поглощение лакомого куска. Вот так…

Рыжий рассматривал блокнот у себя в руках. Потом протянул его Светану: - Смотри, я веду дневник. Записываю все свои идеи и мысли по поводу того, как можно было бы изменить ситуацию. Только не смейся, но я действительно верю, что найдя правильный вариант действий, мы еще сможем видеть Щедринию могущественной и процветающей, как во времена Златой Славении.

Барсов взял блокнот и принялся перелистывать страницы. Они были сплошь покрыты текстом, таблицами, схемами. Он наугад открыл и принялся читать. Удивительно ровным почерком, так не вяжущимся с неимоверной подвижностью Рыжего, были изложены, на удивление светлые мысли. У него не было времени достаточно вдуматься и все сопоставить, но образ мыслей друга был логичным и последовательным. Он так увлекся, что не заметил, как прочел около десяти страниц. Наконец оторвавшись, с интересом посмотрел на Пламена.

- Да у тебя скрытый талант, дружище. Я прочитал немного, но могу сказать одно – были бы у власти люди, которые с таким рвением пытаются страну реабилитировать – мы бы уже процветали!

Оба весело рассмеялись. В зловещей тишине, нарушаемой лишь выкриками приказов где-то в лагере, да шумом машин, этот смех прозвучал почти потусторонне. Некоторые из их отряда, приподнялись и с удивлением принялись оглядываться. Барсов с Вольновым замолчали, сделавшись снова серьезными.

Прошло общее построение, провели быстрые пробные маневры. Как и предсказывал Светан, врага ожидали уже сегодня вечером. Ужин был печальным и отрешенным. Сержант, на время, скинув свой заученный образ старого вояки, пытался развеселить солдат простыми, не относящимися к войне историями. В простой жизни, свободной от службы, он был обычным сельским дядькой, пахавшим огород и выкармливающим поросенка. В редкие часы свободного времени, любил порыбачить. О хитрой рыбе, различных способах ее ловли и трофеях он мог говорить часами. Поддавшись его настроению и понемногу оттаяв, ребята начали улыбаться и даже сами травить анекдоты. Веселье оборвалось писком рации на поясе Горнова, ему приказывали немедленно явиться в штаб. Славинские войска, наконец, приблизились вплотную.