Люди войны (СИ)

Новички, что прибывают на службу в Безымянный, удивленно спрашивают у "старослужащих": а кто этот, толстый дед, который на всех орет и никому не подчиняется? Получив разъяснение, соглашаются: хорошо, что такой в полку есть. С ним - спокойнее. "Такой" знает, как надо воевать профессионально. Время самостийно кочующих из города в город вооруженных автоматами "батальонов" закончилось. Артиллерия, бронетехника - требуют хорошо организованного технического обслуживания, а заградительная минно-взрывная технология - она вообще недоступна людям не обученным.

В 2014 году он сам бегал с автоматом. Под Широкино, когда, как он выразился, "настрелялся", сел и смотрел, как ведут себя другие во время контратаки украинского батальона. Потом говорит в минуту затишья: ребята, вы что, все снайперы? Вы почему все хором палите из автомата да еще и по рожку за одну очередь? Пусть пять человек спрячутся и заряжают, а вы им только пустые рожки бросайте.

Мы с ним подходили к зданию "фермы" на краю яблоневого сада. Он мне показывал, с какой стороны подбирался к этой ферме, меняя "рожок" за "рожком" во время штурма.

Не такой он уж и толстый, когда под пулями перебегает от ямки к ямке.

Хотя он и повторял неоднократно, сравнивая техническое оснащение своей саперной роты в Афганистане со "своей" ротой на позициях у Коминтерново: "У нас ничего нет". Есть там кое-что, и с каждым годом техники становится всё больше. А главное, есть люди, которых он научил "работать", и сам процесс учебный поставлен по-армейски: учебный класс, учебный полигон, занятия теоретические плюс практические - ночью на линии обороны, в километре от учебной "парты" между огневыми точками боевого "соприкосновения" с армией противника.

Это в моей голове не укладывается смысл слова противник, когда речь идет об Украине, о государстве со столь родными городами - Полтава, Харьков, Одесса, Киев. Родной мой Киев - древнерусский град, великий град земли славянской. Я не родился в Киеве и никогда в нем не был, но я был воспитан в детстве так, что этот город стал мне не менее родной и близкий, чем Москва.

Для солдат, что в Коминтерново воюют на стороне Донецка, понятие противник усваивается с первым звуком выстрела с "той стороны". Противник там, откуда прилетела пуля.

Задача офицера - отдавать приказы и не терять солдат. Такая у него работа. Задача Скрипы чуть сложнее: объяснить, какие приказы отдавать не надо. Поэтому он иногда "орет", переходя на неуставные отношения с молодыми капитанами войны, и позволяет себе признаки неподчинения.

Наверное, пройдет еще немного времени, и такие "деды" в армии Донецка будут "капитанам" не нужны. Всё узнали, всему научились. Пенсионеры - марш по домам. Мы, мол, уже сами с усами.

Поэтому я и спрашивал Скрипу, когда мы увидели его саперов в деле на передовой: не пора ли отправляться в родную Тюмень? Ребята дело знают, вон какие Алик и Бульба уже классные саперы, а какой у них командир роты Белый - заботливый, спокойный, грамотный офицер. Скрипа ответил: "Пока рано. Да и хочется увидеть, чем это всё закончится".

Он не о победе говорил, нет. Уж чего-чего, а слов о необходимости проводить фронтовые операции с продвижением "вглубь обороны противника" на сотни километров я от него не слышал. Он политиков имел в виду, которые должны найти решение, как "это всё закончить".

"Долгими зимними вечерами" в двуспальном номере пансионата на берегу Азовского моря он объяснял мне, почему уехать сейчас ему никак нельзя. "Понимаешь, когда я приезжаю к ребятам на передок и помогаю выполнить боевую задачу, им спокойнее работается - все-таки кадровый военный рядом. Как я их брошу, они же на меня надеются?".

Хотя он не предается мечтаниям и грезам о захвате "вражеских городов", в отличие, кстати, от многих людей, не совсем понимающих особенности этой войны, Скрипа всё же один раз признался, что кое-какие небольшие территориальные приобретения надо бы сделать. Не в окрестностях Донецка, мы о Донецке с ним мало говорили, а здесь, неподалеку от Безымянного. "Нам бы там метров на восемьсот продвинуться вперед, лучше на километр. Тогда бы мы видели с холма их движения в лощине, и они не смогли бы выдвигаться на позиции незаметно. Просматривались бы дороги на Водяное и Гнутово, да и железнодорожный узел в Волновахе был бы под контролем".

Военные всегда остаются военными: любой холм - это стратегическая высота.

Что мы там, в начале главы, о везении говорили? Начиналось это везение на командиров так: