Люди Волка

— Ничего не поделаешь, — с болью в голосе сказал Волчий Сновидец. — Она уже несколько месяцев назад предупреждала об этом. Кажется, я понимаю, что с ней происходит… Пока она идет за Сном — она жива. л если мы ее сейчас потревожим и вырвем из Сна, она умрет.

— Солнечный Бог! — воскликнула Цапля, содрогнувшись всем телом.

Рожденный в Свете!

Весь в ярких перьях бог!

Принеси траву на спине,

Семена зажарь на огне,

Скалы, как тучи, — зыбки, текучи. — (Лицо ее потемнело.)

Дети солнца… убьют друг друга.

Брату на погибель — долгий путь к югу.

Жара тяжка — война близка.

Пой, Солнечный Бог, видишь — льется кровь… В небе — страшных слепней облака. А что средь Народа?

Придите, Братья! Рожденные Солнцем. Один убит. Здесь, по пути, его труп лежит. Голова пробита, кровь течет из раны.

Черный идет… Лежит бездыханный. Тот, кто любил, ушел во тьму. Песнь погребальную спойте ему!

Женщина плачет, не став твоей.

Все потеряй, ничего не жалей,

Иль вечно живи средь снежных зыбей.

— Вот оно, — прошептал Волчий Сновидец, отклонив ее чуть назад и сжав в своих объятьях. — Иди сквозь свой Сон.

— Это ты, мальчик, — прошептала она.

Ты, Рожденный Отцом Солнцем. Озарен лучом — и ночь за плечом. Выбирай, мой Народ!

Танцуй для Отца, не зная его.

К югу мы, к югу идем…

В снежной буре конец мы найдем… — (Она судорожно мигнула.)

Смерть на высоких холмах.

Другие идут.

Нашей прежней дорогой идут…

Роют норы в земле,

Торят тропы во мгле.

Дальше… Дальше идут на юг.

Поднимается к небу скала,

До самого неба два брата растут,

Вся земля уже в их сети,

И подземному царству мертвых расти,

До небесных высот расти.

Птица летит, огромна, громка,

Свет вызывает сквозь облака.

— О чем это она? — спросила Обрубленная Ветвь. Волчий Сновидец покачал головой:

— Я не зна…

— Страшные твари ползут во мгле…

Вот идет человек по земле.

Кусай его за ногу. Глянь-ка, упал!

Безруким, безногим, чешуйчатым стал.

Ударит хвостищем — камни летят.

Клыки ядовитые хищно блестят.

Кровь леденеет, чуть бросишь взгляд.

— (Волчий Сновидец закрыл глаза и сжал руку Цапли в своей.)

Восток, гей, восток.

А дальше к югу наш путь.

Уже в материнском лоне — во льду.

Эй, черный брат, ты чуешь беду?

В глуби морской отец ваш проснется,

Солнцем рожден он и сам — из Солнца.

Один будет жить, и умрет другой.

В небо идет душа за душой.

В небо?

Да, всегда оно, небо.

Добела выжжет мир земной,

Обожжет горящею головней.

Грузных тварей к небу поднимут Сны,

В глине тела их погребены.

Новый край отыщи, где осядет Народ.

Новый путь… или всем нам конец придет.

Свойства трав и кореньев узнай сполна —

Ибо век наш краток и жизнь трудна.

Колоти, молоти, не жалея рук,

Пока жаркий вихрь бушует вокруг.

— Как же мы поймем, — хрипло прошептала Обрубленная Ветвь, — что все это значит?

— Кто… кто это? — дернула головой Цапля. — Это голос откуда-то из прошлого… За ним — старая боль.

— Да это я, старая ты карга, — процедила Обрубленная Ветвь.

— Тише! — в ужасе прошептал Волчий Сновидец. Обрубленная Ветвь, дрожа, зажала рот рукой. Волчий Сновидец, крепче обняв Цаплю, нагнулся над ней и прошептал ей на ухо:

— Продолжай свой Сон. Не отвлекайся.

— Обрубленная Ветвь, — прошептала Цапля, яростно качая головой. — Смерть на западе! Медвежий Охотник… Медвежий Охотник! Иди обратно к…

Тело ее напряглось. Она сидела тяжело дыша, широко раскрыв глаза.

— Назад… в Сон. Ушел… с Медвежьим Охотником. Ушел…

Она дрожала, высунув язык, ужас стоял в ее глазах.

— Я не могу… любить.

Она замерла и стала оседать на руках у Волчьего Сновидца.

Он ждал. Проведя пальцем по тыльной стороне ее ладони, он прошептал:

— Цапля… Сон. Продолжай его. Но лицо ее оставалось безучастным. Глаза пусто блестели в отсветах огня.

— Нет! — отчаянно прошептал он, легонько тряхнув ее тело. — Нет, не покидай меня!

— Умерла! — завыла Обрубленная Ветвь. — Я сама Не знала, что делаю!

— Это не ты, Бабушка, — успокоил ее Волчий Сновидец. — Это Медвежий Охотник убил ее.

— Нет, быть такого не может, — вздохнула Обрубленная Ветвь. — Он же умер. Давным-давно…