Люди желтых плащей (СИ)

   -- В аптеку заскочили, -- объясняет Витос, кивая на ягдташ.

   -- Отлично! -- улыбается Женя. -- Красавчики, что зашли!

   Страсть к лекарствам передалась ему от бабушки. Если бы мы не позаботились о медикаментах заранее, он погнал бы нас в аптеку при первой же возможности.

   -- Ахуеть! -- Арт с восторгом разглядывает набитый оружием салон "Октавии". -- Вы че, весь магазин вынесли?

   Женя с Михасем отмечают находку Арта победным кличем. Однако при упоминании магазина наши с Витосом и Вано лица темнеют, от улыбок не остается и следа.

   Это не ускользает от внимания моего брата.

   -- Чо у вас там случилось? Рассказывайте! Вы под дождь попали?

   -- Попали, -- отвечаю ему. -- И не только под дождь.

   Следующие пять минут Михась, Арт и Женя слушают мой краткий пересказ событий у "Супер-Арсенала", дополненный ремарками от Витоса и Вано. Я выкладываю все как на духу, умолчав лишь о полумертвом парне в подсобке магазина, которому отказал в "последней милости", как называли это в старину. Возникшее между нами полуминутное откровение принадлежит лишь мне одному.

   Когда я заканчиваю, повисает напряженная тишина.

   -- Малой, ты как? -- наконец, обращается к Витосу Арт.

   "Малым" Витоса трудно назвать -- он уже давно не уступает брату ни в весе, ни в росте. Арт старше него на шесть лет, но сейчас, когда одному двадцать шесть, а второму двадцать, разница в возрасте почти стерлась. Осталась лишь старая привычка.

   -- Нор'мально, -- кивает тот.

   Он лжет -- мы все это видим. Но кто сейчас хочет услышать правду?

   -- Бля-я, -- Арт обводит взглядом окружающее пространство. Мне даже не надо стараться, чтобы отыскать парочку трупов -- глаза сами натыкаются на них повсюду. -- Мы действительно в зомби-апокалипсисе... Пиздец, до сих пор не верится! А вам?

   Почти дружно качаем головами.

   Что касается меня, последние сутки я пребываю во власти механизма психологической самозащиты. Кажется, в медицине это называют состоянием "отрицания" -- так больной терминальной стадией рака реагирует на известие о своей скорой смерти. Он отказывается верить.

   Так и я. Я верю своим ушам, верю своим глазам, верю своему носу ("дождь пахнет рвотой, алкогольной рвотой"), но я не верю всей картинке в целом. В глубине души я надеюсь проснуться однажды в своей кровати и обнаружить, что все произошедшее со мной -- до чертиков реалистичный дурной сон.

   -- Ну, ты, Вано, мозг... -- качает головой Арт. -- Я б даже не додумался колеса им пробить.

   Ваня деловито приосанивается. Несмотря на угрызения совести, он явно польщен.

   -- В пизду такие истории... -- Женя опасливо оглядывается по сторонам. -- Сожрали заживо, говорите?.. Ну-ка дайте мне ружье!

   -- Не здесь, -- отрезает Михась. -- На базе разберемся.

   -- Ну, а вы тут как? -- обращаюсь к нему. -- Дождик покапал на нервы?

   -- У нас тоже не без сюрпризов.

   -- Серьезно? Рассказывай.

   -- Приедем домой, покажем. А сейчас давайте-ка двигать отсюда.

   17:40

   Мы слышим призывный вой бабушки еще на дороге. Заключенные в тюрьме приутихли, в отсутствии конкурентов ее тонкий голосок разрезает тишину обезлюдевшего района, как нож масло. Женя оставил ее всего на двадцать минут, а она уже вопит так, словно собралась зазвать в гости всех "прокаженных" в округе. Что же будет, когда мы сообщим, что собираемся оставить ее на несколько дней?

   На пару с братом бросаемся в дом. Старуха в полуневменяемом состоянии сидит на диване в спальне и плачет навзрыд, совершенно не понимая, что происходит. Ей аккомпанирует Дэн, жалобно поскуливая под столом на кухне. Нам требуется не меньше двадцати минут, чтобы успокоить ее. В ход идут транквилизаторы и валерьянка.

   Попутно осматриваю дом. Пацаны поработали на славу -- все окна заколочены дюймовыми досками, на столе в кухне высятся ряды бутылок с питьевой водой, припасы сложены в холодильник. Компрессор не работает -- электрические сети рухнули сразу за телефонными -- но это лучше, чем оставлять еду на съедение мышам.

   Совершенно измотанные, возвращаемся во двор, где нас ждут остальные.

   -- Ну, что там? -- спрашивает Михась. На вечно румяном лице тревога и сострадание.

   -- Вроде, чуть угомонилась, -- отвечает Женя. -- Бля, пипец какой-то... -- он с укором смотрит на меня: -- Ну, и как ты собираешься оставить ее одну? Она же помрет к вечеру!

   -- Не помрет, -- отвечаю. -- Поплачет, проголодается и пойдет есть.

   Я не лукавлю, воли к жизни в моей бабке побольше, чем у некоторых молодых. Врачи ее столько раз хоронили, а она ничего, живет.

   Пока мы препираемся, Ваня с Артом заканчивают переносить наши трофеи из "Октавии" во двор.

   Производим инвентаризацию. Начинаем, конечно, со стрелкового оружия. У нас джек-пот: пара помповых "Ремингтонов 870", пара помповых "Моссбергов 500", два карабина "Сайга 12", и еще четыре "Ижа" -- пара 12-х и пара 27-х. Все модификации рассчитаны на 12-й калибр, коробки с боеприпасами битком набиты в садок. Есть все варианты: пулевые, дробовые, картечь. Да, и вдобавок арбалет "Мангуст" российского производства, если верить надписи на цевье. В кивере для стрел четыре углепластиковые стрелы.