Люди желтых плащей

– Это соседская девчонка, – поясняет полнушка, мрачнея. – У неё родителей на глазах убили, представляете… Она до сих пор в прострации. Тогда и придумала имя поменять. Да пусть ходит, вам-то что!

Нам действительно ничего. Лилит так Лилит. Оно ей даже лучше подходит. В девчонке есть что-то кавказское.

– Ой, блин, я ж себя представить забыла! – всплёскивает руками полнушка. – Я Ева.

Первая женщина нового мира, которая нам встречается, носит имя первой женщины старого. Что ж, если бог существует, с чувством юмора у него всё в порядке.

– Тоже кличка? – на всякий случай уточняю я.

– Нет. У меня мамка очень набожная, – Ева впервые демонстрирует нам свою улыбку, и её лицо буквально расцветает.

Эх, ей бы чуть-чуть схуднуть…

За воротами слышится движение, и мы понимаем, что слишком задержались во дворе. Совсем скоро «прокажённые» заполонят улицы.

Не сговариваясь, замолкаем, прислушиваемся. Потом, на цыпочках, отправляемся в дом.

20:50

Внутри царит кромешная тьма. Все окна заколочены досками, а те крохи света, что проникают внутрь сквозь щели, уже на последнем издыхании. Ещё минут двадцать, и стемнеет окончательно.

Ева закрывает дверь на все замки и ведёт нас в гостиную. Вытянув руки перед собой и натыкаясь на предметы меблировки, следуем за ней по тёмному коридору. Запоздало вспоминаю про фонарик, включаю и дальше идём уже без помех. Впереди маячит Г-образная полоска жёлтого света, окантовывающая приоткрытую дверь.

В гостиной за большим столом нас уже дожидаются Саша и Лилит. На столе, подоконниках и старом пианино в углу расставлены круглые свечи в алюминиевых гильзах. Комната залита мерцающим желтоватым светом.

Интерьер по-стариковски аскетичен, ковёр на полу отсутствует, старые доски под ногами ощутимо скрипят.

– Скидывайте свои плащи, обувь можете не снимать, – Ева придвигает к столу ещё три стула. – У нас тут срач. Верхнюю одежду тоже оставьте, ночью будет холодно.

– Хорошо замуровались? – задаю самый важный вопрос.

– Ну, уж как смогли, – отзывается Саша. Голос манерный, но в пределах нормы. – Вообще весь день угробили. Окна мы с Евкой забили изнутри и снаружи, такими гвоздищами, что зубами не оторвёшь. А дверь и так железная, просто деревом обшита.

– Не возражаешь, если мы проверим?

– Да на здоровье.

Киваю пацанам, и те понимают меня без слов. Прижимая фонарики к прикладам, быстро обыскивают все комнаты. Если это ловушка – мы встретим её лицом к свинцу.

Первым в гостиную возвращается Женя:

– Нормально. Гвоздями сотками заколачивали.

Саша рефлекторно ощупывает свои красиво наращённые ногти.

Следом появляется Арт, кивает: всё чисто.

– Ну, если обыск закончен, давайте сообразим на стол, – предлагает Ева. «Обыск» – это она точно подметила.

– Небось, голодные?

– Держи, – Арт протягивает ей пакет с продуктами. – Посмотри, там много всего. Мы вас объедать не хотим.

Принимая пакет, Ева бросает мимолётный взгляд на оружие в наших руках, о котором деликатно умолчала, и принимается хлопотать над ужином. С недовольным выражением лица Саша присоединяется к подруге. Лилит остаётся за столом, пристально наблюдая за нами.

Вешаем плащи в древний, пропахший нафталином шкаф, ружья ставим в углу. При нас остаётся только холодное оружие: моё мачете в шлёвке на джинсах и пара охотничьих ножей в кожаных ножнах на поясах ребят.

Через пять минут ужин готов. На столе появляются тарелки с бутербродами в ассортименте: колбасные, сырные, с паштетом, шпротами, рыбой и даже красной икрой. Два наскоро поструганных салата из свежих овощей, хлеб, кола и бутылка вина.

Почти романтический ужин. Чёрт, беру свои слова обратно – у этого бога явно нездоровое чувство юмора…

Садимся за стол и накидываемся на еду. Мы так голодны, что первые десять минут проходят в чавкающем молчании. Потом нашу трапезу прерывают звуки, исходящие снаружи.

Город очнулся от дневного сна и приступил к ночному бодрствованию.

21:30

Похоже, ужин окончен – кусок в горло уже никому не лезет.

Мы слышим «прокажённых» повсюду. Они ворчат, скулят и скребутся. На дороге их десятки, может быть, сотни. Кто-то уже минут пять ходит во дворе – или у меня разыгралось воображение? Потом что-то с силой врезается в наши ворота, и начинается ожесточённая потасовка. Вопли, визг, рычание, резкие шлёпающие удары по голому телу.

Выскакиваем из-за стола и разбегаемся кто куда. Арт с Сашей приникают к заколоченным окнам, Женя, схватив дробовик, высовывается в коридор. Я включаю фонарик и совершаю обход дома. В комнатах порядок. Если во дворе кто-то и бродил, то теперь он ушёл.

За столом остаются только Ева и Лилит.

– Возвращайтесь за стол! – зовёт нас Ева. – Чего забегали? Чему быть – того не миновать.

Чуть подумав, решаю, что она права. Снова садимся за стол, однако оружие забираем с собой. Если в дом ворвутся, не хочу, чтобы нас застали врасплох.

В комнате воцаряется зловещая тишина, разбавляемая звуками жизнедеятельности «прокажённых». Мы сидим, как на иголках, невольно прислушиваясь к каждому шороху: не скрипнет ли калитка, не треснет ли шифер на крыше?

– Ну, расскажите что-нибудь о себе! – нарушает общее безмолвие Ева.